Бегом, бегом!
Таймер!
А не плевать ли?!
Бомба! Не плевать!
Меня ничем не убить!
Еще как можно!
Кайф от наркоты действовал, точно вышибные заряды. Вышибал мозги. Мощно и напрочь!
Бпухх… И накрыло… Проблеск… И вновь бпухх!
И с каждым разом этот «бпухх» был сильнее, чем предыдущий.
Закроешь глаза – и летишь… Паришь! И ничего вокруг нет, только ты и мир. Все и ничто. Нирвана!
Схватил брикет, оказавшийся довольно тяжелым, рванул в сторону выезда с территории форпоста. Бежать было легко, я несся, куда тому ветру.
Ворота на ночь никто не запирал, но объясняться времени не было, поэтому я, добежав до блокпоста, просто перенесся в пространстве метров на пятнадцать-двадцать, оказавшись перед змейкой из бетонных блоков. Швырнул брикет изо всех сил туда, подальше.
А затем бегом обратно.
– Стоять! Стоять! – запоздало заверещал чей-то голос, усиленный мегафоном.
Пошел ты!
Вновь применил телепорт.
И я уже на территории форпоста.
Забежал за блокпост со шлагбаумом. И тут накрыло дико, как в торнадо попал. Остановишься, замрешь, и сразу такая ломота, зато движение – это кайф. Это жизнь, это пульс мира!
Ухнуло сзади мощно, не скажу, что до земной дрожи, но порядочно, а вот пламя на миг осветило все. Это что за зажигалка? Взревела сирена, орали в мегафон, а по территории и за ней шарили лучи прожекторов – все ложилось на ноты только слышимой для меня музыки. Накрывало меня так, что я заорал. Выхватил «ПЯ» из кобуры и принялся палить в воздух, отплясывая дикую и дебильную смесь гопака и лезгинки.
В себя я пришел от толчка в плечо. Мощного такого толчка. «Ярыгин» вылетел из руки и покатился по асфальту. Какая-то тень… Обернулся, чтобы увидеть, как мне в лицо летел приклад автомата. Старого доброго «АКМ». Круто! Приближался он медленно, я даже залюбовался зарубками и крестиками на деревянном прикладе. Какой же красава – «калашников»! Он же бог, молодой вечный бог войны!
Глава 4
Острог
The Rolling Stones можно любить, можно ненавидеть, но парни знали жизнь. Кит Ричардс как-то заявил: «У меня никогда не было проблем с наркотиками, а только с полицией». Вот, ровно по нему, в Остроге и на форпостах спек ложками можно было жрать – не возбранялось, итоги же – три выбитых зуба, два сломанных ребра, сломанный нос, простреленное плечо, синяки и ушибы. Да, некоторые повреждения организма появились до того, как на мне отплясали джигу-джигу бойцы группы быстрого реагирования, но именно из-за их действий пришлось проваляться пять дней на больничной койке.
Ребята не стеснялись в средствах и методах, накидали они при взрыве в штаны порядочно, как-никак решили, что форпост подвергся атаке ДРГ неизвестного противника. Сложная же общеполитическая обстановка делала такой сценарий вполне реальным, а учитывая те пистоны, которые вставляло непосредственное начальство из Острога и общую накрутку о бдительности – еще легко отделался.
– Я хочу знать, что происходит! – брызгал слюной белобрысый крепыш с огромным родимым пятном на щеке.
В чувство меня привели жестко и быстро. Вкололи какую-то химию, после чего будто кто-то рывком выдернул из блаженного забытья, где не было ни боли, ни мыслей, ничего. Только я и Нирвана.
Встреча с реальностью напоминала попадание в застенки инквизиции. Тут тебе и вилка еретика, и испанский сапог, и дыба, вдобавок ко всему будто на кресло допроса усадили, то самое, сплошь покрытое ржавыми острыми шипами. И это безо всяких применяемых методов дознания!
Яркий свет работал на врага не хуже паяльной лампы в руках рэкетира из девяностых, а громкие звуки взрывались в голове с такой силой, что дыхание перехватывало – хватал воздух ртом.
Но мучители посчитали – мало, мало огня! Они всерьез намеревались провести полевой экспресс-допрос по всем правилам военной науки. Отморозь бледная!
И без пыток все рассказал бы, скрывать мне было нечего, вот только говорить не получалось по техническим причинам: как ни силился, из глотки вырывалось то шипение, то сипение, и мысли в кучу не собирались. В таких условиях, конечно, внятных ответов никто не получил.
Однако порезвиться в полной мере у бойцов не вышло. Явилась целая делегация, начиная от группы Гранита и коменданта и заканчивая уже знакомым квазом Кварцем. Именно его рожа, выплывшая из небытия, заставила вздрогнуть, попятиться и попытаться уползти, и мысль одна – решили скормить мертвякам, суки! Знахарь поводил лапами у меня перед глазами, и, о чудо, боль притупилась, даже соображать начал.
– Минут пятнадцать у вас есть, – прорычал мутант. – Больше не гарантирую!
Если диалог с ГБР протекал с позиции: «Отвечай, сука! Иначе хуже будет», и следовал очередной тычок по сломанным ребрам, как их в легкие не запихнули – хрен знает, то в присутствии официальных лиц почти «на будьте любезны» разговор пошел.
А дальше я в три минуты пересказал произошедшее, не упоминая Вилену и прочие мелочи, не имеющие отношения к сути событий.
– Не, ну уроды! – эмоционально прокомментировал общую ситуацию комендант, высокий брюнет за сорок, с чем-то неуловимо восточным в лице, дальше уж совсем грубо ругался: собрал все да так красиво сплел-переплел, что досталось как участникам событий, так и людям, очень далеким от них. Начал он с меня, насчет истории с девками уже был откуда-то в курсе, и закончил командиром ГБР. Последний появился на свет от шакала, коровы и бегемота, имеющих первичные половые признаки в различных, не характерных для этих органов, местах. Белобрысый в процессе жизненного пути эволюционировал в новую форму разумных – «ху…голового п…здоклюя». И вот честно признаюсь, я был согласен с таким определением на все сто процентов, да что на сто, на триста! Тем более что меня, по мнению коменданта, всего лишь «несколько раз об угол в детстве ударили».
В конце спича были принесены слезные извинения: «А ты ва-аще-е радуйся, что на месте не завалили, танцор диско, мля!» Ублюдок не опасался никого. Граниту сообщил, что справлял естественные нужды на него и вообще на всех. А кому мало, пусть обращается к Князю, мол, он еще добавит.
Затем меня сдали на попечение кваза, оказавшегося местным знахарем. Прежде чем отрубиться и вернуться в Нирвану, я задумался: как мне может помочь тот, кто себе-то помочь не в состоянии?
А на следующий день, ближе к вечеру, очнулся. Ожидал худшего. Но боль была легкой, почти незаметной. Неплохо подлечили, неплохо. Раны затянулись, теперь зудели, даже новые зубы прорезались. Чудеса в Решетове.
Однако проблема заключалась в том, что спеленали меня, как психа. Зафиксировали и руки, и ноги, про туловище даже говорить не стоило. Воткнули несколько капельниц, а на морду нацепили маску. В итоге два или три часа я провел, смотря в потолок и на стены, обитые матрасами. Потом появилась медсестричка, баба лет
