Я лежу в объятьях Деэра, завёрнутая в простыню, и понимаю, как это выглядит со стороны.
У Финна совершенно неверное представление.
Я вскакиваю с кровати с намерением всё объяснить ему, распахиваю дверь, но он уже ушёл.
30
TRIGENTA
Я бегу за Финном до своей комнаты, где он уже ждёт меня, спокойно сидя на моей кровати, его обувь покрыта грязью с пляжа.
— Это совсем не то, о чём ты подумал, — быстро говорю я, хотя простыня Деэра до сих пор обёрнута вокруг моей талии, поскольку шорты остались в его спальне.
Финн качает головой и смотрит в окно.
— Мне всё равно, чем ты с ним занимаешься, Кэл. Это не моё дело. Я твой брат, а не сторож.
— Но я твой сторож, — огрызаюсь я в ответ. — И ты вчера ушёл один. Что, чёрт возьми, ты делаешь?
— Мне нужно было какое-то время побыть одному, — тихо отвечает он, всё ещё глядя в окно. — После кладбища.
Это заставляет меня замолкнуть, что и входило в его намерения.
— Прости, — глухо говорю я, всё ещё сжимая руками простыню. — Я должна была быть там с тобой. Но отпустила тебя одного. Мне очень жаль, Финн.
Он пожимает тощими плечами, его руки выглядят бледными в утреннем свете.
— Всё хорошо, Калла. Ты ещё не готова. Я понимаю.
— Но мне всё же следовало пойти ради тебя, — возражаю я. — Прости. Хочешь сегодня снова туда вернуться? Я пойду. Если тебе нужно ещё раз сходить, я пойду.
Финн печально смотрит на меня.
— Тебе нужно пойти ради себя, Кэл. Но ты ещё не готова. Всё произойдёт постепенно… по порядку. Обещаю.
Он несёт чушь, и меня это беспокоит.
— Ты же принимаешь свои лекарства, да? — с тревогой спрашиваю я.
Он кивает.
— Пожалуйста, перестань беспокоиться обо мне, Кэл. Я в порядке.
— Это не так. — Я не могу не заметить его мятую одежду, бледную кожу, тёмные круги под глазами. — Ты снова не спишь. У тебя трясутся руки. Мы должны помочь тебе. Я поговорю с папой.
Финн хватает меня за руку быстрее, чем я успеваю моргнуть.
— Не надо, — быстро говорит он. — Пожалуйста. Мы сами с этим справимся, Калла. Ты и я, как и всегда.
И мне хочется сказать ему, что это не честно по отношению ко мне, что этот груз слишком тяжёлый, что это слишком большая ответственность, но, конечно же, я не говорю. Ибо мы Калла-и-Финн, так это было и будет всегда.
В конце концов я просто киваю.
— Хорошо. Я не стану ему рассказывать.
Я снова оглядываю его и вспоминаю, что на нём нет медальона святого Михаила.
— Ты снял свой кулон, — говорю я, стараясь подавить обвинительные нотки в голосе. Он отводит взгляд и пожимает плечами.
— Я решил, что он мне больше не нужен. Можешь забрать его, если хочешь.
Я таращусь на него с открытым ртом.
— Ты не снимал его с тех самых пор, как получил, потому что маме нравилась мысль, что ты защищён, пока он на тебе.
Его взгляд льдисто-голубых глаз пронзает меня насквозь.
— Мамы здесь больше нет, Калла.
Я сглатываю, и это причиняет боль.
— Знаю, — хрипло отвечаю я.
Он кивает.
— Хорошо. Так что можешь оставить его себе, если хочешь.
Он устало поднимается на ноги, и моё сердце разбивается на мелкие осколки.
— Мне нужно принять душ, — тихо говорит он и уходит, не сказав больше ни слова.
Я молчу, глядя в окно на океан. Вдалеке на горизонте скользят лодки, и мне отчаянно хочется оказаться на одной из них и плыть далеко-далеко отсюда.
Но если бы это было так, то я бы уплывала от Деэра. А я не могу этого сделать. Не сейчас.
Я принимаю душ и чищу зубы, затем запираю дверь спальни, прежде чем достать дневник Финна. Свернувшись калачиком у окна, заставляю себя прочитать слова, потому что до сих пор откладывала, а тянуть больше нельзя. Рассеяно вертя в пальцах таинственную карту Таро, я разглядываю другие странные символы Финна и читаю слова.
Смерть — это начало.
Mors solum initium est.
Начало начало начало начало
Мне нужно начать
Я вздрагиваю, читая нацарапанные слова, чернила вдавились в бумагу, словно Финн использовал все свои силы. Что ему нужно начать?
Новое начало?
Или смерть?
Сердце колотится в груди, когда я отмечаю страницу картой Таро, а затем втискиваю дневник обратно между матрацами, прежде чем с грохотом спуститься по ступенькам.
— Ты не видел Финна? — спрашиваю я отца, когда встречаю его на лестнице.
— Нет, — отвечает он. — Ты в порядке?
— Да, — вздыхаю я, поскольку меня уже тошнит от его вопросов. — Мне просто нужно найти Финна.
Я нахожу его там, где и всегда в последнее время — у дровяного сарая за рубкой дров. Ещё больше дров, хотя у нас уже и так пятнадцать поленниц.
— Почему ты продолжаешь этим заниматься? — нерешительно спрашиваю его. Я медленно подхожу к нему, чтобы не испугать, поскольку, в конце концов, у него в руках топор.
Финн смотрит на меня, и в его бледно-голубых глазах вспыхивает огонёк.
— Физический труд снимает стресс.
— Ладно, — отвечаю я. — Финн, ты ведь скажешь мне, если почувствуешь себя плохо? Например, если захочешь совершить какую-нибудь глупость?
Он хмурит лоб и облокачивается на рукоять топора.
— Какую глупость, Кэл? О чём ты говоришь?
Я вздыхаю, потому что он знает, о чём я говорю, и просто пытается заставить меня произнести это вслух.
— Ты ведь не станешь причинять себе боль, правда?
У этих слов ненавистный и ужасный привкус, но я всё равно их произношу.
Финн серьёзно смотрит на меня.
— Калла, если бы я захотел причинить себе боль, то не стал бы пытаться. Я бы просто сделал это. — Но когда я начинаю громко протестовать, он торопливо продолжает: — Но нет. Я не хочу причинять себе боль.
Я пристально смотрю на него, отчаянно желая поверить, но абсолютно уверенная, что он лжёт.
— Думаю, тебе следует посетить сегодня группу, — медленно говорю ему я, оценивая его реакцию.
Он пожимает плечами.
— Ладно. Я в любом случае собирался.
— Да? — Я приподнимаю бровь.
— Да, — твёрдо отвечает он. — Только сперва закончу здесь и приму душ.
Он разрубает ещё одно полено и бросает его в новую кучу. Я качаю головой и иду к дому. Папе хватит дров, чтобы продержаться пять зим.
Я останавливаюсь на крыльце, раздумывая, не пойти ли поговорить с Деэром, но, пока стою и пытаюсь решить, вижу, как он расхаживает взад-вперёд позади коттеджа, оживлённо разговаривая по мобильному телефону. Он проходит вперёд, размахивая руками, его лицо в этот
