Деэр поднимает взгляд и видит меня, и его тёмные глаза на мгновение задерживаются на моих — чёрные, чёрные, чёрные, как ночь, а затем он поворачивается спиной и шагает прочь.
С кем он так напряжённо разговаривает?
Вопросы вихрем кружатся в голове, когда я возвращаюсь в свою комнату, чтобы сложить простыню Деэра и позже отнести ему. Так с кем же он разговаривает? Если уж на то пошло, и я начала вдруг задаваться вопросами, то кого здесь навещает Деэр? Он сказал, что навещал кого-то в больнице. Но не сказал кого именно, и ни разу не упоминал, почему захотел снять здесь жильё, когда сам живёт в Англии. Я так сильно была погружена в свои собственные проблемы и свою увлечённость Деэром, что ни разу не спросила его об этом.
И сегодня этому будет положен конец.
Я терпеливо жду полчаса, поскольку этого времени должно быть достаточно, чтобы закончить разговор.
Затем беру простыню и стучусь в дверь Деэра.
Он тотчас же её открывает и выглядит убийственно красивым в облегающей тёмной рубашке, которая подчёркивает его тёмные глаза.
— Привет, — здоровается он. — Похоже, тебе лучше.
— Спасибо за заботу прошлой ночью, — говорю я, слегка краснея. Мне стыдно, что он видел, как меня выворачивало. — Мне немного неудобно перед тобой.
— Не стоит, — вежливо произносит он, странно официально, учитывая, что я всю ночь спала в его объятиях. Он не делает никаких попыток пригласить меня в дом и вместо этого стоит как вкопанный посреди проёма.
— Ну, мне действительно неудобно, — отвечаю я в замешательстве. — Что-то не так? Я не могу не заметить, что мы всё ещё стоим на крыльце.
Он качает головой:
— Конечно нет. Просто в данный момент я немного занят.
Он такой холодный и отстранённый, и даже равнодушный. Я смотрю на него, не зная, что сказать.
— Тебе что-нибудь нужно? — поторапливает он, его глаза сверкают на свету.
— Я… да, — запинаюсь я. И протягиваю ему простыню. — Я просто пришла, чтобы вернуть тебе это. И забрать свои шорты.
— Конечно. Подожди.
И, клянусь богом, он закрывает дверь прямо перед моим носом. Я всё ещё нахожусь в изумлении, когда он вновь появляется спустя несколько минут с моими шортами.
— Вот, держи, — Деэр протягивает их мне.
Я глазею на него, ведь никогда прежде не испытывала такого смущения.
— Ты уверен, что ничего не случилось?
Его лицо, кажется, смягчается на мгновение, но потом снова становится непроницаемой маской
— Да, уверен. Я просто занят. Извини.
— Всё в порядке, — медленно произношу я. — Поговорим позже. — Я поворачиваюсь с намерением уйти, но на полпути останавливаюсь.
— Эй, ты так и не сказал, к кому приехал в Асторию, — медленно говорю я, наблюдая за его реакцией. — Ты говорил, что навещал кого-то в больнице, но так и не сказал кого именно.
Деэр и бровью не ведёт. Он просто кивает:
— Не сказал, правда?
И сейчас он тоже не собирается отвечать.
Я жду, но он молчит. А затем просто отступает в дом.
— Поговорим позже, Калла.
А потом Деэр закрывает дверь.
А я, застыв на дорожке, так и остаюсь в абсолютном потрясении таращиться на лес.
У всех есть секреты, Калла. Вот что он мне сказал, и, полагаю, это правдивее, чем я осознавала. Вопрос в том, важны ли его тайны? Должны ли они меня заботить? Потому что мне и так есть о чём беспокоиться.
Но меня смущают его противоречия. Смущают его желание и отчуждённость. Его горячая кровь и холодное отношение. Всю прошедшую неделю он держал меня словно якорь посреди всего этого безумия. Возможно ли, что Деэр просто больше не хочет быть этим якорем?
В моей груди немеет при этой мысли, ибо каким-то образом я уже стала от него зависеть. Я полагаюсь на его способность вызвать у меня улыбку, способность поднять меня из этой трясины в мир, где живёт надежда.
Но он только что закрыл дверь перед моим носом, и я не могу не задаться вопросом, было ли это метафорой чего-то большего?
Я пытаюсь выбросить эти мысли из головы, ожидая Финна, а затем отвожу его в группу. Всё, что я могу сейчас делать, — это продолжать выполнять привычные действия и не вешать нос.
Деэр не определяет меня.
Это должно стать моей новой мантрой.
Я засыпаю с этой мыслью, с самыми лучшими намерениями. Но просыпаюсь в три часа ночи.
Тихо играет фортепьянная музыка, просачиваясь через стены дома.
Вздрогнув от неожиданности, я сажусь в кровати и снова смотрю на часы.
Так и есть, сейчас середина ночи.
И нет, пианино не должно сейчас играть.
Я тихо спускаюсь по лестнице к часовне, и с каждым шагом нежная музыка становится чуть громче. Но когда достигаю нижней ступеньки, музыка прекращается. Тишина, кажется, громко отдаётся эхом в ушах, когда я мчусь по коридору и поворачиваю за угол в комнату.
Сиденье для фортепиано пустое.
Изумлённая, я растерянно прохожу вперёд, проводя пальцем вдоль пустой скамьи.
Знаю, оно играло. Знаю, именно это разбудило меня. Клавиатурная крышка открыта, что странно. Обычно она опущена, когда фортепиано не используется.
А потом я чувствую запах.
Едва уловимый аромат одеколона Деэра.
С замиранием сердца я выглядываю в окно и вижу, что в его коттедже горит свет.
Он всё ещё не спит. И он был здесь.
И мне почему-то становится понятно без лишних слов, что Деэр всё ещё хочет меня так же, как я хочу его, невзирая на то, как холодно он вёл себя ранее. Я не знаю его причин и не знаю его секретов.
Но, падая на сиденье фортепиано, я знаю одно.
Несмотря на все его попытки, Деэр не смог держаться от меня подальше.
31
TRIGENTA UNUS
Калла
На следующее утро мне очень хочется увидеться с Деэром. Но в то же время я не хочу показаться отчаявшейся. И у меня нет желания играть в игры.
И только воспоминание о его фортепианной музыке, раздающейся по дому прошлой ночью, удерживает меня от паники.
Деэр пытается поступить благородно. Я это чувствую. И точно так же ощущаю с ним связь, сильную и прочную, всё тянущую и тянущую меня к нему. Я знаю, он тоже её чувствует. И именно поэтому не могу позволить себе волноваться.
Всё разрешится. Должно разрешиться.
Бросив последний раз взгляд через плечо, я отхожу от его двери, уверенная, что увижу его скорее раньше, чем позже.
Солнечные лучи согревают мои плечи, и я решаю прогуляться.
Я оставляю позади одну тропу за другой, поднимаясь вверх в сторону скал, а не вниз, к морю.
Добравшись до вершины, с удивлением обнаруживаю там Финна, сидящего слишком близко к краю.
Вздрогнув от неожиданности, я
