С волнением я вдруг понимаю, как это выяснить.
Я сворачиваюсь калачиком в своей комнате и просматриваю страницы его дневника. По неведомой причине я не могу заставиться себя прочесть много за один раз. Слова давят на меня, душат, ведь это такое вопиющее доказательство того, во что превратился разум Финна.
Почерк становится неровным, так же, как и его мыслительные процессы, закручиваясь спиралью. Неразборчивые нацарапанные слова тянутся вдоль страниц и больше не имеют никакого смысла.
Защити её Защити меня святой Михаил. Защити нас её меня меня меня.
Serva me, serva bo te. Спаси меня, спаси её и меня.
Калла калла калла.
Это убивает меня. Убивает меня убивает убивает убивает меняменяменяменяменя.
Избавь меня от страданий.
Сделай это сделай это сделай это.
Я с трудом сглатываю, сдерживая беспомощные слёзы, и пролистываю вперёд несколько страниц бессмыслицы. Но потом я вижу одну фразу. Фразу, от которой мои слёзы высыхают, а дыхание застывает на губах.
Тайны. Они есть у всех.
Я практически слышу эти слова из уст Деэра. Но почему он сказал это Финну?
Если бы на часах было не так поздно, я бы ворвалась к нему домой прямо сейчас и спросила. Но мне остаётся только ждать.
Я засыпаю с этой мыслью, затем принимаю душ и снова думаю об этом. Однако до сих пор не могу успокоиться. Поскольку здесь что-то не так.
Как только наступает подходящий час для визитов, я направляюсь к коттеджу Деэра. Когда он открывает дверь, на нём нет рубашки, и мне требуются огромные усилия, чтобы игнорировать это.
— Ты разговаривал с Финном в последнее время? — спрашиваю я без приветствия, не сводя с него глаз и не опуская их ниже его подбородка.
Он странно на меня смотрит.
— Нет, а что?
— Вчера вечером я читала его дневник, и он написал кое-что из того, что ты говорил. Дословно, Деэр.
Он приподнимает бровь.
— И что же это за мудрость?
— Я не шучу, — отрезаю я. — Он написал: «Тайны. Они есть у всех». Именно так ты мне сказал. Зачем бы тебе говорить с Финном о тайнах? Он рассказал тебе, что с ним происходит?
Деэр, кажется, совершенно сбит с толку и жестом приглашает меня войти. Я колеблюсь.
— Пожалуйста, — просит он. — Мне нужно надеть рубашку.
Я следую за ним в дом и жду на диване, пока он одевается. Когда он возвращается, то садится рядом со мной и берёт меня за руку.
— Ответ на твой вопрос — нет. Я не говорил с Финном ни о каких тайнах. Может, он подслушал наш разговор? По-моему, как-то раз мы обсуждали здесь тайны.
Возможно.
Что на самом деле имеет смысл. Финн умеет тихо и незаметно передвигаться.
Я расслабляюсь, плечи опускаются. Деэр пристально смотрит на меня.
— Ты действительно считаешь, что Финн вступил бы со мной в содержательную беседу? — Он глядит на меня с сомнением.
Я пожимаю плечами.
— Нет. Полагаю, нет. Я просто… расстроена. Он что-то скрывает. Ему становится хуже, но он не хочет обсуждать это со мной. В таком случае Финн никогда не сможет поехать в колледж один.
А это означает, что я тоже не смогу.
Из-за чего я чувствую панику, вину и подавленность одновременно.
— Я думал, ты этого хочешь, — напоминает Деэр. — Думал, ты хочешь поехать с ним.
— Хочу, — быстро отвечаю я, слишком быстро. — То есть, да, я хочу. Но в то же время, думаю, мне начала нравиться идея, что Финн хочет небольшой разлуки. Посчитала, что это даст мне шанс, быть может, на личную жизнь. С тобой, например.
Теперь я чувствую неловкость, смущение, стыд. Какая же я после этого сестра?
Деэр пальцем поднимает мой подбородок.
— Не вини себя за это, — говорит он мне. — У тебя тоже есть право на личную жизнь, ты же знаешь. И это не делает тебя плохим человеком.
Я киваю, не воспринимая его слова всерьёз.
Он смотрит на меня с улыбкой, и на секунду, всего на одну секунду, я чувствую, что всё хорошо.
— Давай сегодня выберемся отсюда.
Я тут же киваю.
— Хорошо. Куда?
Деэр глядит в окно в сторону океана.
— Туда. Где нас ничего не держит.
«Живи свободно».
— Хорошо, — соглашаюсь я.
Через пять минут мы уже сидим в лодке. Я — в коротком сарафане и обмазанная солнцезащитным кремом, а Деэр в тёмных джинсах и совсем без крема.
— Ты заработаешь рак кожи. — Я смотрю на него.
— Нет, — отвечает он.
Я не спорю, поскольку мне нравится вид его обнажённой груди и то, как перекатываются мышцы по его плечам при каждом движении. Я медлю по дороге к штурвалу, чтобы пробежаться пальцами по буквам его татуировки. Его кожа горячая под моими пальцами, и от этого трения я стискиваю зубы.
— Я хочу показать тебе новое место, — сообщаю ему, направляя лодку из залива в сторону небольшого каменного пирса вниз по пляжу. Чтобы добраться туда, требуется всего десять минут, и я подгоняю лодку к берегу, дабы мы могли сойти на сушу.
Я протягиваю руку Деэру, и он берет её, спускаясь рядом со мной. Мы прогуливаемся до края суши в форме пальца и останавливаемся там, где находился бы ноготь.
Деэр присаживается, я сажусь возле него, и мы вытягиваем ноги перед собой на камнях.
Нас окружают только вода и воздух. Мы здесь совершенно одни, нет никого, кто мог бы подслушать или наблюдать за нами, как за рыбками в аквариуме.
Солёный бриз раздувает волосы Деэра вокруг его лица, и я поворачиваюсь к нему.
— Я готова задать ещё один вопрос, — говорю я.
Он усмехается.
— Так скоро? Прошло всего несколько дней с момента последнего вопроса.
Я игнорирую его слова.
— Почему ты такой джентльмен?
В смысле, почему ты так решительно настроен сохранять дистанцию до тех пор, пока я не разберусь со своими проблемами?
Деэр смещает вес и скрещивает ноги в лодыжках.
— Так ты заметила.
Его тон насмешливый. Я закатываю глаза.
— Серьёзно. Почему ты пытаешься заставить меня делать что-то для моего же блага, хотя я этого делать не хочу? Всё ради того, чтобы оставаться джентльменом? Может, джентльменство слишком переоценено и давно устарело.
Он смеётся, прикрывая глаза от солнца длинными пальцами одной руки. Я смотрю на его серебряное кольцо, поблёскивающее на свету.
— Это не так, поверь мне. — Он произносит это так многозначительно, так странно.
Я приподнимаю бровь, и он вздыхает.
— Мой отчим, несмотря на всю свою утончённость и богатство, не был джентльменом за закрытыми дверями. Уже с самого раннего детства я решил, что всегда буду его противоположностью. Мама часто давала мне уроки о том, как должен вести себя джентльмен. Она говорила об этих качествах с таким… благоговением, что
