106
14 мая, суббота
Пригород Будапешта, Гёдёлё
21.57 (GMT+1)
Выхода не было. Мечик прижимал к себе Катарину. Сдаваться полиции бесполезно. Они не успеют. До взрыва меньше минуты. Они должны просто исчезнуть. Или в обгоревших руинах найдут еще два трупа. Быть может, его опознают. Но в Центре об этом никогда не узнают. Месье Вагнёр растворится, а он останется предателем. Теперь навсегда. Это не сейф, ловушка захлопнулась накрепко.
Мечик поцеловал Катарину, она не ответила, затихла. Остались считаные секунды.
В проеме двери почудилось движение. Он резко повернул голову. Там стояла фигура в темном. Лицо затянуто балаклавой, глаз не видно. Мечику показалось, что силуэт человека чуть светится. Неизвестный держал несколько редких томов из собрания князя. Мечик знал их потому, что доставал сам. Он не мог понять, кто это.
Человек в черном указывал под ноги. Мечик глянул. Там лежал вязаный коврик. Он скинул его ногой. Под ковриком пряталась деревянная крышка с коваными полосами и кольцом. Такие прикрывают деревенский погреб. Раздумывать некогда. Положив Катарину, он дернул за кольцо. Крышка открылась легко. Мечик взял Катарину за руки, опустил в темноту и прыгнул сам. Внизу оказалось достаточно пространства. Он захлопнул крышку и закрыл Катарину своим телом.
— Таранга!
Дом вздрогнул. Разразился грохот. Гёза поторопился.
Мечик видел в щелях между досками яркий свет. Кислород быстро кончится, они испекутся заживо.
Катарина не стонала, кажется, была без сознания. Тем лучше.
В темноте погреба плясали блики огня. Оставалась последняя надежда. Бросив пистолет, Мечик стал бить кулаком в стенки погреба. Дальняя издала глухой звук, как будто за ней была пустота. Он развернулся и ударил ногами. Стенка хрустнула. Нанося удары, Мечик расширил отверстие. Впереди была темнота. Над головой завыл огонь. Доски затрещали. Мечик залез в отверстие ногами вперед, подхватил под себя Катарину и пополз. Размер лаза позволял двигаться на коленях.
Сзади обрушился огонь. Языки пламени тянулись к ним. Мечик торопился в темноту.
Он не знал, сколько полз. Сзади пожар, впереди темнота. Под коленями и над ним кирпич. Овальный свод внизу и вверху. Наверняка — старая, забытая канализация. Чувствуется небольшой наклон для стока воды. Катарина держалась молодцом, не плакала, не стонала. Мечик прижимал ее к себе. Он полз, пока не уперся во что-то мягкое. Пощупал — сырая земля.
Мечик опустил Катарину и правым локтем стал пробиваться. Земля поддавалась. Потребовалось несколько ударов, чтоб локоть провалился в пустоту. Из которой вырвались звуки шоссе, запах свежего, ночного воздуха. Отверстие он проделал быстро. Вылез сам и вытащил Катарину. Каменная труба привела на обочину дороги, в кусты. Мечик оглянулся.
На расстоянии больше километра пылал особняк. Вернее то, что от него осталось. Вокруг танцевали проблесковые маячки полицейских машин. Нечего искать. Все следы уничтожены.
Мечик наклонился к Катарине. И не учуял дыхания. Потрогал шейную артерию — пульс еле прощупывается. Она уходит. Нужна срочная помощь. Подхватив тело, он встал на шоссе поперек движения. Первым фарам, летевшим на него, замахал отчаянно. Машина затормозила. Водитель высунулся из дверцы.
— Вы что делаете?!
Объяснять было некогда. Мечик распахнул дверцу пассажирского сиденья и положил Катарину.
— Это безобразие!
Водитель вылетел в кусты на обочине.
— Машина будет на стоянке Института травматологии на улице Фюми! — крикнул ему Мечик, садясь за руль. — Простите! У меня нет выбора!
Он рванул зажигание, резко повернул на встречную и вжал газ до предела. «Тойота» рванула гоночным болидом.
Мечик ехал без правил и светофоров. Ему сигналили и вертели пальцем у виска. Он рвался вперед, чтобы успеть. Он не мог держать Катарину за руку, а когда касался, пальцы её были холодны.
— Не оставляй меня… Только не оставляй меня… — твердил он, как молитву. — У меня никого нет, кроме тебя… Не оставляй меня… Любимая… Держись… Только держись…
Он не заметил, что говорит по-русски. На другом языке «держись» не будет тем «держись», какое было нужно сейчас.
— Не оставляй меня…
Мечик вывернул руль, обгоняя «Мерседес», и на всей скорости влетел на стоянку перед клиникой. Подхватил Катарину и побежал. Голова ее свешивалась, руки болтались.
— Держись, любимая…
Плечом открыв дверь-распашонку, Мечик влетел в приемный покой.
— Помогите! — закричал он так, что санитары вздрогнули.
Сам положил Катарину на каталку и не отпускал, пока на него не прикрикнули:
— Вам нельзя!
— Держись, любимая!
— Что вы сказали? — санитар не понял слов на чужом языке.
— Пожалуйста, срочно в реанимацию! — ответил Мечик по-венгерски.
Каталка исчезла за белыми дверями.
Он так устал, что сел на пол. И закрыл глаза. Время стучало в ушах. Ему было все равно.
«Держись, любимая», — повторял Мечик про себя.
Кто-то коснулся его плеча. Мечик вскочил. Перед ним стоял доктор в голубой куртке и штанах.
— Как зовут пациентку, которую вы привезли?
— Тилль, Катарина Тилль… — ответил Мечик. — Что с ней? Обморок?
— Кем вы ей приходитесь? — спросил врач.
— Я… Знакомый… Она пришла в себя?
— Как найти ее родных?
— Не знаю… Пока не знаю… Разыщу, если нужно…
— Где вы нашли ее?
— Она попала… В трудную ситуацию… Можете ответить, что с ней?
Врач будто не слышал:
— Вы нашли ее в таком состоянии?
— Да… Ей делают экстренную терапию?
— У нее следы жестокого избиения. По всему телу. Я должен вызвать полицию. Прошу остаться до их приезда, чтобы дать показания.
Мечик схватил его и встряхнул:
— Что с ней?
Врач сбросил его руки.
— Она умерла
