Санитары честно попытались вцепиться в руки Мечика. Но отлетели в стенку.
Мечик уходил, не оглядываясь. В спину ему неслись крики. Он уходил. Ночной город принял и укрыл его.
Мечик шел по улице. Требовалось несколько минут, чтобы заставить себя жить. Оставались дела, которые некому сделать. Он их закончит. Потому что теперь ему нечего терять. Хорошо, когда нечего терять. И некого. Он заметил, что прохожие косятся на него. Одежда была в земле. Мечик зашел в подворотню и отряхнулся как мог. Вид приемлемый, чтобы добраться до убежища.
Только сейчас он вспомнил о черном человеке, который показал ему путь к спасению. Он догадался, кто это. Неужели легенда не врет? Какая разница: Лунный Ветер или не он. Катарине не поможешь. Думать не о чем. Ждут срочные дела.
107
14 мая, суббота
Санкт-Петербург, центр управления ВМР
23.59 (GMT+1)
Мошкович так спешил, что забыл постучать. Ворвался в кабинет, показал распечатку, которую передал дежурный офицер:
— Товарищ адмирал, сообщение! Пришло пять минут назад!
Алдонин предложил ему сесть, взял листок.
Текст письма невинный:
«Дорогой Лакатош! Извини, что не смог заглянуть к тебе в клуб «Ноир» на турнир дартс. Срочные дела не позволили увидеть тебя. Прошу меня простить! Приглашаю тебя завтра на загородный пикник, который хочу устроить на свежем воздухе. Будет весело и интересно. Обещаю пригласить нашего старого знакомого. Можешь не слишком спешить, пока соберутся все гости. Вино и закуски не привози, у меня все заготовлено. Будет замечательно, если подъедешь к девяти утра. Жену не бери, у нас только мужская компания. Запомни адрес…».
Далее следовало название места, куда следовало прибыть.
— Где это? — спросил Алдонин, перечитывая текст.
— Сорок километров от Будапешта, небольшое селение. Коттеджный поселок. Отдельно стоящие дома. Сады, рядом Дунай. Место тихое, удобное.
— Информацию собрать успеете?
— Досконально…
Набрав номер внутренней связи, Алдонин вызвал Очалова. Начальник оперативного отдела пришел сразу. Он тоже не уходил домой. Адмирал передал ему сообщение. Очалов просмотрел, ничего не сказал. Лист положил на стол.
— Сергей Николаевич, отступать некуда, — сказал Алдонин, вставая из-за стола. — Все сомнения отставить…
— Есть отставить, — отозвался Очалов.
— Если нужно, делай запрос в Венгерское посольство.
— Не вижу необходимости, товарищ адмирал. Моих оперативников достаточно.
— Тебе видней. Тогда все силы — в одну точку. Снимаем, откуда можно, спутниковое наблюдение и перебрасываем в зону контакта. Задействовать все средства радиоэлектронного перехвата, какие нужны.
— Слушаюсь…
— Готовь группу. Ориентировка по местности на аналитическом отделе.
— Два часа на подготовку, — ответил Мошкович.
Алдонин взглянул на своих замов.
— Поспите, сколько сможете, — сказал он. — Утро вечера мудренее…
108
15 мая, воскресенье
Пригород Будапешта, Сигетуйфалу
9.01 (GMT+1)
Утро случилось пасмурное. Тучи затянули небо, накрапывал дождь. Мечик ждал, сидя на ступеньках крыльца. Он был спокоен. Все, что в его силах, сделано. В любой операции может появиться случайность. Как ни готовь, как ни продумывай, невозможно учесть все до мелочей. И заготовить вариант на любое развитие событий.
Много лет он зарабатывал тем, что доставал из закрытых коллекций и музеев вещи, которые ему заказывали. Всегда продумывал личную безопасность и пути отступления. Важнее не заработать, а не попасться. Деньги в тюрьме не нужны. Этот принцип выручал всегда. Несколько раз сигнализация оказывалась хитрее, чем должна была, или появлялся охранник, которому полагалось спать на посту, или хозяин перекладывал ценный экземпляр в другое место. Однажды ему пришлось изобразить любовника, который проник к жене коллекционера, сжигаемый страстью. Всегда он выкручивался. Потому что случайность была соринкой в крепко налаженном механизме плана. Механизм перемалывал соринку. Мечик выкручивался из любого капкана.
Так было всегда. Только не сегодня. Сегодня ему было наплевать на личную безопасность. Он готов был идти до конца. Запасных вариантов не было. И путей отступления тоже. Потому что их не могло быть. Сегодня все кончится. В любом случае.
Полшестого Мечик разбудил телефонным звонком Гёзу, спросил: не будет ли он возражать, если в его саду он закончит дело, которое не удалось сделать в особняке князя. Сонный толстяк не сразу понял, о чем речь. Пришлось сказать прямым текстом: приглашены «друзья» Шандора на загородный пикник. Он просит не реагировать на сигналы о проникновении и не взрывать мины, которыми напичкан дом по периметру. Гёза фыркнул и пожелал победы в маленькой войне.
— Если не трудно, не превращай мой домик в развалины, — добавил он. — Жена будет недовольна.
Мечик пообещал сделать все от него зависящее.
— Когда я смогу вернуться? — спросил Гёза.
— Если позвоню, то сегодня. А если нет — придется решать самому.
— Спасибо за честность, испанец.
— Спасибо, что взорвал особняк на минуту раньше…
Гёза засмеялся и отключился.
…В отдалении остановился черный «Мерседес» с тонированными стеклами. Вышел мужчина крепкого сложения в короткой кожаной куртке и черных очках. Упругой походкой тренированного бойца пошел к дому, толкнул калитку, остановился метрах в десяти.
— Товар готов? — он говорил по-немецки.
Мечик положил руки на колени, демонстрируя спокойствие и расслабленность.
— А ваш?
Посланник развернулся, как на плацу, пошел к машине. Отрыв дверцу заднего сиденья, наклонился, как будто совещался. Мечик не видел, что там происходит. Он и так знал. Двери открылись одновременно. Вышли трое бойцов в одинаковых куртках и защитных очках. Последним выбрался профессор Штейн. Он поправил старомодную шляпу с креповой лентой и запахнул плащ. Наверно, боялся сырости.
Из багажника извлекли тело. Большой черный мешок закрывал до пояса. Руки пленника были заведены за спину. Он шатался, но смог идти сам. Сзади его подталкивал боец. Дверцы машины остались распахнуты.
Мечик не изменил позы. Трое вошли в сад и заняли позиции так, чтобы держать его под прицелом с трех сторон. Оружия в руках у них не было. Оно могло появиться в любую секунду. Короткая куртка
