— А как же! — Вагнёр гордился собой. — Жаль, что ты был нужен моему клиенту. Испугался?
— Нет, — ответил Мечик. — Знал, с кем имею дело.
— Неужели? Я же умер и похоронен двадцать пять лет назад…
— Я тоже.
— Вот так встреча мертвецов! — Вагнёр засмеялся беззаботным смехом счастливого человека. Он закашлялся и сплюнул. — Ты ведь почти опередил меня тогда в парке…
— Каким образом?
— Устроил вспышку… Чуть не сорвал план… Что применил?
— Я не устраивал вспышку, — ответил Мечик. — Я не знаю, что это было.
Вагнёр с сомнением покачал головой:
— Трудно поверить…
— Открой напоследок: кого ты использовал в качестве трупа?
— Уже не помню… — сказал Вагнёр. — Какой-то студент. Какая разница…
— Освальда оставил в живых, чтобы он дал показания против меня?
— Освальд был наивен… — Вагнёр дернул на себя Ребекку.
— Можно не спрашивать, кто вызвал полицию, — сказал Мечик.
— Да, опоздал на три минуты, пока нашел таксофон на шоссе… Ну и хватит воспоминаний. Пора заканчивать трогательную сцену. Прощаться будете?
Мечик пошевелил пальцами.
— Как же кувшин?
Вагнёр замер.
— Кувшин? Неужели нашел?
— А ты не смог выбить из Шандора признание? — спросил Мечик.
— Он проглотил яд, как только в плечо воткнулась ампула. Такая досада… Зато с тобой удалось: его труп ты разделывал мастерски… Хочешь отдать кувшин мне?
— Выкупить. И ты нас отпускаешь…
Глушитель замер перед глазами Мечика.
— Кувшин один, вас двое, выбирай — кому жить, — сказал Вагнёр.
— Отпусти ее…
— Как благородно. Нет, мой друг, я больше тебе не верю. У тебя нет кувшина. Если бы был, тут не лежало бы шесть трупов. Кстати, кто они?
— Уже не важно, — ответил Мечик. Он старался смотреть прямо на Вагнёра, чтобы движением глаз не выдать то, что происходило позади.
— И правильно… Скажешь кое-что на прощание? Или умрешь под чужим именем?
Мечик понял, что от него ждут.
— Я — офицер Советского… Российского… русского флота, — сказал он по-русски.
— Молодец, — ответил Вагнёр на родном языке. — Не забыл родную речь…
— Лейтенант Корнев Алексей Дмитриевич… Я верен присяге! Я — не предатель! — крикнул Мечик как можно громче.
Ребекка смотрела на него, не понимая ни слова.
— Прощай, товарищ, — сказал Вагнёр.
Глушитель приподнялся.
Мечик зажмурился.
Он услышал: тихий удар, хрип Вагнёра и два хлопка.
Вагнёр завалился на руки оперативников, глаза его, остекленев, уставились в серое небо. Парализант сковал мышцы. Но он успел дважды нажать курок. Ребекка лежала на боку, из приоткрытого рта вытекла струйка крови. Мечик опустился перед ней на колени.
— Не поможешь, — прошептала она. — Лучше не трогай… Лишние секунды.
Пули через спину вошли наискось, в сердце. Она была жива, но уже не шевелилась.
— Прости, не уберег и тебя…
— Я агент Европола, — сказала Ребекка.
— Знаю…
— Как догадался?
— Ты действовала как профессионал, а не воровка…
— Они думали, что ты — Лунный Ветер…
— Я не Лунный Ветер, — сказал Мечик. — Видел его вчера в особняке князя… Он спас меня.
Ребекка подавила кашель. Кровь хлынула сильнее.
— Я сказала им, что это не ты… Ты свободен, подозрения сняты… Они отстали…
— Спасибо тебе, — Мечик коснулся ее плеча.
— Испанец, ты говорил на странном языке. Ты шпион?
Он покачал головой.
— Всего лишь консультант по антиквариату…
Ребекка не услышала. Лежала неподвижно. Мечик осторожно повернул ее на спину, закрыл глаза. Он потерял последнего друга.
…Оперативники работали быстро. Вагнёра уже не было в саду. Тела в черных куртках выносили в машину. Ребекку забрали последней. Мечика словно не замечали. К нему подошел человек в легкой куртке. Наверняка — старший группы.
— Товарищ лейтенант, из Центра просили передать благодарность, что вывели Маркуса. Вас ждут дома…
Мечик вытер сухие глаза.
— Повтори, что ты сказал…
— Вас ждут дома, — ответил Четвертый.
— Нет, раньше…
Четвертый понял, о чем его просят:
— Товарищ лейтенант…
— Еще раз, пожалуйста…
— Товарищ лейтенант… — Четвертый улыбнулся.
— Думал, никогда этого не услышу… — Мечик протянул ему руку. Четвертый ответил крепким пожатием. — Как теперь положено отвечать?
Четвертый сказал.
— Служу России, — повторил Мечик, пробуя новые слова на вкус. Слова с привкусом металла. Острые, как заточенный клинок. Как высохшие слезы. Как горечь Черного моря. Как пролитая кровь. Тяжелые слова. Но других нет. И быть не может.
— Вы с нами, товарищ лейтенант?
— Немного приберусь, — ответил Мечик.
Ему протянули дешевый смартфон.
— Здесь новый протокол…
Смартфон ушел в карман спортивных брюк.
— Спасибо…
— Ваш переход через Финляндию. Доберетесь на «Allegro».
Четвертый отмахнул ладонь от виска. И пошел к своим.
«Мерседес» с телами отъехал. На каком-нибудь пустыре полыхнет, чтобы огонь пожрал тела и следы. Тело Ребекки найдут далеко отсюда. Чтобы не нашлось малейшей связи с цветущим садом.
Мечик остался один.
Он оглянулся. Жена Гёзы любила украшать сад предметами домашнего обихода. Слева от ступенек разбила три клумбы. А с другой стороны почему-то четыре. Мало ли, почему так захотелось хозяйке.
Мечик подошел к садовой композиции. Среди серых клумб искусственного камня терялся большой кувшин. Глина старая, потертая. На боку заметна арабская надпись.
Он скинул цветочные горшки. Это тот самый кувшин. Даже пробка окаменевшего черного воска, осыпавшегося от того, что ее явно вскрывали, на месте. Достав из кармана складной нож, Мечик вскрыл пробку и опрокинул кувшин набок. Он засунул руку в глиняное чрево и нащупал каменный осколок. Один… Ухватив, вынул, протискивая через горловину.
Камень с серебристым оттенком. Буквы на обеих поверхностях. Как будто кусок толстой плиты.
Мечик немного разбирался в истории. Он сразу понял, что нашел. Понял, почему за обладание осколком простого серого камня было
