Но эти слова не завели Аластора, а наоборот, умерили и его гнев и безудержное веселье, которые до сих пор кипели в моей крови.
«Проспер, – заговорил Аластор, помолчал, а потом продолжил более официальным тоном. – Я хочу тебе кое-что сказать. Прошу минуту твоего внимания, ибо я полагаю, что мы находимся в смертельной опасности».
Трудно было не закатить глаза.
«Неужели ты просишь о перемирии?»
Аластор фыркнул: «Если хочешь, можешь называть это так. Я прошу временного соглашения».
«Ясно. Как ты это себе представляешь?»
Душегуб сделал еще одну паузу, чтобы его слова прозвучали максимально эффектно.
«Так как обе наши жизни зависят от других людей, я вынужден просить тебя пересмотреть доверие, которое ты испытываешь к своему дяде и маленькой ведьме. Подозреваю, что помощь тебе не является их целью».
«Ну, во всяком случае, помощь тебе – точно не наша цель, – парировал я. – Почему я должен доверять тебе, а не им?»
«Потому что наши жизни связаны. Что выпадет на мою долю, выпадет и тебе. Говорю с тобой совершенно искренне, как с братом».
– Ты же ненавидишь своих братьев, – пробормотал я.
«Мы не выбираем родных, тебе это хорошо известно. Прошлая ночь доказала, что мои подозрения верны. Повторяю, я уверен, что они не собираются тебе помогать. Полагаю, они хотят держать нас в плену в этом городе, пока ждут кого-то или что-то».
– Почему ты так думаешь? – прошептал я.
«Пес. Этими тварями управляет тот, кто сидит на Черном троне. А мы все еще живы. Демон получил команду найти и взять меня. Этих собак учат убивать или возвращать демонов-преступников, которые ускользнули в мир людей, угрожая нарушить равновесие».
Какое еще равновесие? Разве день ото дня все не становится только хуже? Хотя, вероятно, должен быть какой-то предел. Дно, ниже которого невозможно упасть, зато потом можно оттолкнуться и начать движение вверх?
«Каждый вид существ, люди, душегубы, Тени и Древние, привязан к своему королевству. Если кто-нибудь начнет шататься туда-сюда, равновесие исчезнет, миры рухнут. Это единственный закон, перед которым все равны, и единственная причина существования псов.»
«То есть эта собака могла вчера легко нас убить, – думал я, – или утащить в королевство демонов, так?»
«Но как только мы оказались во дворе Дома семи ужасов, пес остановился. Даже до того, как появился оборотень, так? Значит, у него был приказ не нападать на нас, пока мы там. Мне кажется, это доказывает причастность к заговору ведьмы и твоего дяди. Если они и не управляли псом сами, то они заодно с тем, кому он подчиняется».
– Они часть моей семьи.
«Действительно, семья… Мы ведь оба знаем, какую опасность может представлять именно семья».
Глава 28
Боязнь мертвецов
После занятий спортом Нелл отправилась в театральную студию. А я решил пропустить рисование и навестить старую добрую библиотеку.
– Поющая кость, – бормотал я, садясь за свободный компьютер и вводя пароль. – Поющая кость, поющая кость, поющая кость…
«Прекрати сейчас же, слизняк. Ты лезешь в дела, которых не понимаешь».
«Зачем кому-то из твоих братьев или сестре обращаться ко мне? Почему они повторяли эти слова?»
«Всё обстоит так, как я говорю. Брат, который предал меня ведьме Пруфрок, намерен сделать всё, чтобы я не вернулся в Нижнее королевство и не занял трон, принадлежащий мне по праву».
«Значит, они действительно пытаются подсказать мне твое истинное имя».
Как я и ожидал, Аластор ничего не ответил. Но я чувствовал, как в его голове роятся мысли.
Итак, три человека, в смысле, три существа знали истинное имя Аластора. Его брат, который назвал его Гуди Пруфрок. И сам Аластор.
«И моя мать, слизняк, которая прошептала его мне на ухо, когда я был ребенком. Впрочем, она умерла сотни лет назад».
А единственным обычным человеком в нашем мире, который знал Аластора или что-то о нем, был Онор Реддинг.
Я не мог получить доступ к гримуару Гуди Пруфрок, но был и другой вариант: можно было поискать в записях Онора.
Я быстро набрал в поисковой строке адрес Музея Редхуда и перешел в раздел частных коллекций. Мой прапрадедушка передал записи Онора Реддинга музею. Сотрудникам музея понадобилось примерно десять лет, чтобы оцифровать их и сделать доступными для посетителей сайта. Я никогда их не читал. Потому что мне было наплевать.
Кто-то даже потратил время на то, чтобы перепечатать выцветшие рукописные буквы с отсканированных страниц и превратить их в нормальный печатный текст. «Мы прибыли в Америку сего дня, и неудачи уже преследуют нас…»
Я пролистал дальше. Записи о свирепствующей болезни, о погибших от эпидемии, о холоде и о том, что колонисты не могут собрать урожай из семян, которые привезли. Первое упоминание о переменах написано второпях: «Судьба преподнесла нам дар. Мы выживем, выживем, выживем!»
Следующие четыре недели записей не было. Если Аластор был этим «даром», то подробности их контракта были удалены из дневника, если они вообще когда-то были записаны.
«Каким он был?»
«Ты говоришь об Оноре?»
Я даже немного удивился, что Аластор ответил.
«Да. Наверное, он был ужасным человеком, если решился на такое».
Душегуб долго молчал и, наконец, сказал: «Он был надутой заносчивой свиньей. Но… когда мы впервые встретились, он был… приятным. Я с уважением относился к его стремлениям и к тому, как он управлял деревней. Ты понимаешь, это нелегко. Но потом оказалось, что он обычный человек. Вкус к власти превратился в голод, а Онор был слишком слаб, чтобы остановиться. Такова природа человеческих сердец – они слабы».
«Вы были друзьями?» – спросил я. На портрете, который висел в доме, был изображен сердитый старик, который, когда я впервые увидел картину, уже лет десять, как умер. Он был похож на человека, который легко пойдет топтать ромашки в поле. Мне было
