«Мой ответ совершенно верен! – сказал Аластор. – Не понимаю, отчего он так расстроен.»
– Я впечатлен, что вы знаете так много греческих букв, – сказал мистер Гупта. – Полагаю, стоит поставить вам несколько баллов за изобретательность.
– Простите, сэр, – сказал я, потому что не знал, что еще можно сказать.
Нелл, к счастью, догадалась, что в столовой не стоит садиться рядом с остальными. Мы обедали на баскетбольной площадке, и ушли, как только какие-то ребята пришли поиграть до начала урока.
– Нелл! – окликнул ее кто-то. Мы обернулись и увидели Нортона, который бежал к нам по жухлой траве. Сегодня на нем было все красное.
– На что ты сегодня разозлился? – спросил я, глядя на красный и, кажется, горнолыжный костюм. Наверное, ему теплее, чем всем, кто вышел на улицу в этот морозный день. За его спиной девочка на баскетбольной площадке отвлеклась и слишком сильно подала пас. Мяч попал прямо в голову Паркеру, который сидел рядом с площадкой и следил за игрой.
Нортон удивленно поднял брови:
– Почему ты думаешь, что я в ярости? Красный – цвет страсти… Ох, ладно. Вот! Я не забыл.
В руках он держал старый, видавший виды iPod.
– Спасибо тебе! – Нелл обняла Нортона, и его лицо стало такого же цвета, как и его костюм.
– Н-не за что, – ответил он. – Он твой, мне несколько недель назад подарили новый, на день рождения.
Я дождался, когда Нортон отправится на урок, и спросил:
– Зачем это?
Нелл сунула наушники мне в уши и стала листать меню, пока не нашла то, что искала. И это был не плей-лист, а рингтоны для будильника. Я не успел повторить вопрос, как раздался колокольный звон. Чистый звон больших, настоящих колоколов раздавался у меня в ушах.
Аластор завизжал. Буквально завизжал.
Я вынул наушники, наслаждаясь его стонами – возможно, чуть больше, чем следовало.
– Ого, а он, кажется, совсем не фанат!
Нелл снова вставила наушники мне в уши и сделала звук погромче.
– Совсем забыла об этом, извини. Душегубы ненавидят колокольный звон. Слишком чистый и красивый звук. Как только он начнет чудить, просто включай это. А на ночь мы поставим трек на повтор и наконец-то поспим. Аластор слишком устанет, чтобы мучить тебя днем.
То, что я чувствовал, было похоже на электрический разряд. Аластор сжимался и дрожал, когда слышал колокола. Напряжение в ногах и руке исчезло, как будто он ослабил хватку.
– А если он не сможет спать ночью, ему придется это делать днем, иначе он слишком устанет, чтобы пытаться мной управлять, – закончил я. – Нелл, ты гений.
– Школьный звонок на прошлой неделе навел меня на мысль. Жаль, конечно, что это просто дурацкий будильник, а не настоящий колокольный звон. – Она улыбнулась. – Ну ладно, как временное решение это тоже неплохо. Главное, не попадайся учителям, а то iPod отберут.
Но я вовсе не собирался жаловаться на временное решение. Даже простой пластырь может остановить кровотечение.
Как только я узнал, что тоже могу устроить Аластору встряску, день сразу стал намного лучше. Я вставлял наушник в ухо, когда учителя отворачивались, на переменах, и просто когда хотел услышать его вой.
Я посетил все уроки, кроме физкультуры. Тренер не был в восторге, что я отпросился. Но Нелл спросила, как я буду заниматься с поврежденной рукой и что, если будущая звезда легкой атлетики никогда не восстановится. А вдруг я не смогу участвовать в весеннем состязании по бегу? (Нелл все-таки очень хорошая актриса.)
Я сел рядом с Паркером. Мы неловко молчали, пока я не набрался смелости спросить:
– Как твоя нога?
Паркер проворчал:
– А тебе-то что?
– Ну… ладно. Просто нехорошо получилось, – сказал я, глядя, как мимо пробегают другие ребята. – Я чувствую, что виноват.
«Так и есть».
Слова Аластора были для меня как острый нож.
– Да нет, – ответил Паркер, – не твоя вина. Я знаю, что зря это сделал. Просто хотел что-то доказать, наверное. Последняя капля в череде неприятностей.
«Хм».
Сердце у меня подскочило к горлу, и я спросил:
– В смысле?
– Папа потерял работу, родители разводятся. Возможно, мне придется делать операцию на голеностопе, тогда я не смогу бегать еще несколько месяцев, – сказал Паркер сдавленным голосом. – Ну, ладно. Все будет хорошо.
«Аластор, – я с трудом сформулировал вопрос. – Это ты сделал?»
«Конечно, я, слизняк, но и ты тоже. Удача не бесконечна. Даже в теперешнем моем положении, ограниченный твоим телом, я могу манипулировать теми, кто рядом. Но чтобы подарить тебе немного удачи, мне нужно было сначала где-то ее взять».
Я был уверен, что меня сейчас стошнит.
«О таком я тебя не просил!»
«Но тебе же понравилось, разве нет? – Аластор, кажется, задумался. – Скажи, ты правда считаешь себя хорошим художником или все-таки догадываешься, что я помог тебе с композицией, чтобы убедить остальных, что они видят нечто выдающееся, а не очередную банальность?»
Я вскочил, лицо горело. Пробормотав, что мне срочно нужно в туалет, чтобы тренер и Паркер не удивились, я бросился в пустую раздевалку и рухнул, дрожа, на пол у ближайшей стены.
«Хватит притворяться, что тебе его жаль! – зашипел Ал. – Хватит делать вид, что ты не такой, как все Реддинги! Ты один из них!»
– Хотел бы я найти поющую кость, – пробормотал я, – чтобы понимать, когда ты говоришь правду…
«Что ты сказал?» – взволнованно вскрикнул Аластор.
«Поющая кость, – повторил я. – А в чем дело?»
«Нет, ничего… Ничего, – ответил он уже более спокойно. – Где ты вообще об этом узнал? Может быть, тебе… приснился сон?»
Теперь уже я занервничал.
«Да. А ты что, не знал?»
«Я не могу видеть твоих снов, когда тоже сплю».
Так. Стоп. Что дядя Барнабас и Нелл говорили о демонах?
Они проходят сквозь зеркала…
И общаются через сны.
– Думаешь, кто-то из твоих братьев
