На окраине горели жилые здания и магазины, и ветер только сильнее раздувал пожар. Мародеры громили магазины. Белый парень, сжимая в руках ноутбук, вылез из разбитой витрины и помчался к приятелям – нижняя часть их лица была скрыта под банданами. Мимо проехала полицейская машина.
Только через час нам удалось наконец-то выйти к реке и найти способ через нее перебраться. Большую часть времени мы прятались за мусорными контейнерами, укрываясь от патрулей. Внутри меня все бурлило от нетерпения: счет сейчас мог идти на минуты. Что, если Руби уже…
Я видела лицо Лиама. Теперь это он вел нас за собой. Мы с Романом замыкали группу, Приянка старалась не отставать от тех, кто шел впереди, а Макс понемногу замедлял шаг, пока не поравнялся с нами. Его лицо было мрачным.
– Ты как? – спросила я его. – Если это для тебя слишком, ты можешь вернуться.
Я не хотела его обидеть, я была удивлена, что Макс вообще решил пойти с нами. Когда Лиам позвонил Сэм и Лукасу, чтобы сообщить им новости, ребята предложили Максу остаться, пока он не почувствует, что готов выйти в мир. Но парень не отступал, упирая на то, что, может, придется «ловить» еще раз – после того, как мы доберемся до города.
– Я справляюсь, – ответил он. – Но я не ожидал, что нам снова придется сражаться.
– Но ты и не должен, – возразила я. – Ты здесь, с нами – и это уже здорово.
Макс кивнул и снова принялся сканировать взглядом улицы, по которым мы шли. Постепенно я начала видеть закономерности в окружавшем нас хаосе. Мы двигались навстречу пожарным, которые пробивались от центра к окраинам. Пылающие факелы домов сменялись тлеющими развалинами. И когда мы вышли к почерневшим руинам старинных двухэтажных домов – слепленные друг с другом, они тянулись длинными рядами, огня здесь уже не было, но в воздухе висела густая смесь пепла и удушающего дыма. Я закрыла рот и нос воротником, стараясь дышать через ткань.
Однако чем дальше мы продвигались к своей цели, тем больше становилось людей. Вот и сейчас навстречу нам брела разношерстная, разновозрастная толпа. Глаза красные и воспаленные.
– Слезоточивый газ, – прокомментировал Роман, сопровождая свои слова кивком головы.
Один мужчина средних лет подставил плечо другому, помоложе. Они, пошатываясь, шли вперед. У молодого была разбита голова, а взгляд расфокусирован. Мужчины тащились мимо обгорелых корпусов машин, под ногами хрустело битое стекло. Когда они проходили мимо, пожилой посмотрел на меня, а потом взглянул еще раз уже внимательнее.
Я кашлянула и отвернулась, пряча лицо.
– Не ходите к «Индепенденс-Молл» [13], – хрипло сказал он. – Там всех хватают и проверяют удостоверения личности. Вас оттуда не выпустят.
Я рискнула поднять на него глаза. Этот человек меня не узнал, но заметил, как мы молоды. И отсутствие опознавательных значков его не обмануло.
– Проще всего выбраться через кладбище, – сообщил ему Роман и взял меня за локоть, подталкивая вперед. – Но опасайтесь вертолетов.
– Спасибо, – невнятно проговорил раненый. – Будьте осторожны. Резиновых пуль у них нет.
– О боже, – прошептал Макс, как только эти двое оказались вне зоны слышимости.
– Ты по-прежнему в порядке? – спросила я. Парень сглотнул и кивнул.
Пришлось поторопиться, чтобы догнать остальных. В какой-то момент Роман приотстал и наклонился, чтобы подобрать что-то, застрявшее в решетке у плюющегося водой пожарного гидранта. Бейсболка Phillies [14]. Парень молча протянул ее мне.
– Спасибо, – прошептала я и натянула кепку как можно глубже, чтобы козырек закрывал мне лицо. Эта встреча заставила меня еще больше занервничать.
– Разве здание «Леды» не рядом с «Индепенденс-Молл»? – спросила я, когда мы наконец собрались вместе – ребята ждали нас, укрывшись в тени заколоченной пиццерии.
– Думаю, кварталах в десяти, – сказала Вайда. – А что?
– Думаю, ближе, – с напряжением в голосе возразил Лиам. – Около четырех.
– Ты уверен? – спросила я.
– Там мой брат работал на Детскую лигу под глубоким прикрытием, – бесцветно произнес Лиам. – Я проверял, смогу ли заметить его из того парка. Я уверен.
Он оказался прав. Неприметное белое здание без вывесок и опознавательных знаков стояло на углу Десятой улицы и улицы Локаст. Местонахождение лаборатории было известно любому, кто работал во властных структурах, и, вероятно, любому, кто жил и работал в Филадельфии. Согласно официальной версии, представленной широкому населению, лабораторию закрыли, здание передали в дар местному университету, а спонсируемые ООН исследования «Леды» проводятся в Вашингтоне под строгим надзором правительства. И если еще оставались такие, кто ничего не знал о том, что это за низкое прямоугольное здание, теперь оно утратило свою неприметность. Дом был оцеплен военными, а за рядами фургонов было не разглядеть входных дверей.
Не дойдя до лаборатории примерно квартал, мы свернули в узкий переулок между руинами суши-ресторана и химчисткой. От такого сочетания запахов, смешанных с дымом, у меня слезились глаза.
– Что за скорбные физиономии? – воззрилась на нас Вайда. – Мы бы никогда не смогли забраться туда через главный вход.
– А разве не все входы контролируются? – спросила я. – Конечно, мы предполагали, что просто так нам дверь никто не откроет, но увидеть штурмовые винтовки все-таки не ожидали.
– Да ладно, мы же не долбаные идиоты. У кого какие идеи?
– У меня есть одна восхитительно простая, – медленно проговорила Приянка.
– Вот это я понимаю, – протянул Лиам. – Давай ее сюда.
– Мы знаем, что где-то рядом согнали в парк самых буйных протестующих. А их гораздо больше, чем солдат, верно? – Приянка взглянула на меня. – Как мы тогда сделали в Бездне. Надо, чтобы все они двинулись на «Леду», проникли туда. Запустим идею, что там… ну не знаю, полно еды? Напомним, что только из-за «Леды» мы все тут оказались? Если толпа ринется к зданию, это отвлечет внимание военных и охраны на главный вход. И мы найдем способ проскользнуть внутрь.
– Кого-то наверняка убьют, – возразил Толстяк. – Даже если мы воспользуемся хаосом, чтобы проникнуть в здание, не исключено, что из-за новой опасности могут объявить эвакуацию.
– До-лой! О-ОН! До-лой! О-ОН!
Сначала голоса людей, которых загнали к «Индепенденс-Молл», и тех, кто митинговал с плакатами рядом
