— У меня нет выбора, — сказала себе Асената.
В футляре, на подкладке из красного бархата лежали болт–пистолет и один магазин к нему. Оружие с элегантными обводами украшала серебряная филигрань — тернии, обвивавшиеся вокруг ствола, словно живые. В сплетении мерцали капельки крови и крошечные розы из толченых рубинов.
Ничто не напоминало Гиад о ее второй жизни, кроме шрамов и этой ручной пушки.
— Ее имя — Тристэсс, — нежно произносит отче Избавитель, — что означает «скорбь», ибо именно это чувство она несет тем, кто отвергает волю Бога–Императора. Перед тобой — реликвия Терния Вечного, подаренная мне нашей грозной сестрой, канониссой–истязателем. — Исповедник печально улыбается. — Но я не воин, поэтому передаю оружие тебе, мой Бдящий Паладин.
Они находятся в покоях священника на флагмане крестового похода. В любом ином случае немыслимо было бы, чтобы Асената осталась наедине с мужчиной. Каюта обставлена скромно, как келья простого монаха, ибо отче Избавитель уверен, что уют ведет к слишком тесной привязанности между душой и ее тленной оболочкой.
— Довольна ли ты? — торжественно спрашивает пастырь.
— Оно… она прекрасна, — отвечает Гиад с благоговением в голосе, рассматривая изысканное оружие.
Их соединению предстояли долгие недели странствий в варпе. Асената лишь недавно поступила на службу к исповеднику и еще не имела возможности проявить себя. Но отче Избавитель уже назначил ее своим личным поборником, возвысив над целестинками Терния Вечного, которые годами сражались рядом с ним. А теперь и это…
— Я недостойна, ваше преподобие, — говорит сестра и, собрав всю волю до последней йоты, протягивает оружие обратно.
— Если ты недостойна, то и я таков же, ибо я избрал тебя среди бессчетного множества других, Асената Гиад. — Священник кладет руку ей на плечо. — Ты считаешь меня недостойным, сестра моя?
— Мы все были недостойны, — ответила Асената.
«Все, кроме Ангелов Сияющих, поэтому они и отреклись от нас».
Как только Гиад вынула болт–пистолет из футляра, ее палец легким движением скользнул в спусковую скобу, будто сестра никогда и не расставалась с оружием. Тристэсс сверкала в руке хозяйки, жаждая вновь стать исполнителем ее приговоров. Асената вздрогнула, ощутив приступ радостного возбуждения. То, что она заменила любимый дар — перо — на ненавистный, напоминало предательство, но для борьбы со скверной, поразившей судно, пистолет пригодится больше. Неразумно отказываться от такого оружия сейчас. Кроме того, тьма уже уничтожила подарок ее канониссы.
Загнав магазин в гнездо, Асената убрала болт–пистолет в медицинскую сумку. Действие показалось ей символичным: возможно, она стала еще на шаг ближе к искаженному образу Милосердия, который видела в часовне?
«У нее было мое лицо…»
— Нет, я скорее умру, чем превращусь в нее, — пообещала себе Гиад, направляясь к двери.
II
— Взвод «ТЗ-красный», начинайте высадку, — воксировал пилот десантного корабля. — Абордаж по схеме «Эшер»!
— Спаяны кровью! — проревел Толанд Фейзт, распахивая люк.
Он выпрыгнул из неподвижно зависшего судна, прижимая болт–винтовку к кирасе, и жестко приземлился на ксеноструктуру. Материал глухо заскрипел от удара. Опустив взгляд, боец увидел свои босые ноги и деревянный паркет. Он моргнул от удивления, и реальность исказилась обратно: теперь окованные железом сапоги Толанда стояли на белой кристаллической поверхности совершенно чуждого мира. Полупрозрачное вещество внизу пронизывали серебряные нити, пульсирующие голубым светом.
«Оно живое, — с омерзением подумал Фейзт. — Вся эта чертова штуковина живая».
Когда остальные абордажники с гулким стуком десантировались вокруг него, сержант осмотрел сверкающий ландшафт впереди. Если издали ксеноаномалия выглядела как серебристый шар, висящий в космосе, то вблизи больше напоминала сферическую паутину из стекловолокна. Ее пряди завивались одна вокруг другой и, закручиваясь вверх и вниз внутри структуры, образовывали лабиринт взаимосвязанных троп. Толанд не видел ни прямых линий, ни острых углов; казалось, все здесь состоит из единого живого кристалла и структуру в целом не собрали, а сплели.
«Или вырастили?»
На периферийном участке сферы, где высадилась рота «Темная звезда», пряди скрутились в широкое плато, но дальше они многократно разветвлялись, утончаясь при каждом разделении. Фейзт прикинул, что ближе к ядру объекта абордажникам придется идти колонной по одному. Не слишком заманчиво, однако обстановка ничем не отличалась от тесных коридоров и тоннелей, по которым гвардейцы пробирались на других заданиях.
«Ну нет, — поправил себя Толанд, ощутив холодок дурного предчувствия. — Ничего подобного мы еще не видели».
— Обнаружена атмосфера, сержант–абордажник, — воксировал специалист Шройдер на частоте взвода. — Ледяная, как кровь локсатля, но дышать можно.
— Неважно, — бросил Фейзт, разглядывая черное ничто между прядями. Хотя объект не защищали от вакуума ни стены, ни энергетические заслоны — по крайней мере, заметные для человеческих глаз или приборов, — тут имелась сила тяжести, а возможно, и воздух приемлемого качества. Но только дурак стал бы вдыхать его. — Остаемся закрытыми от пустоты, братья! Повторяю, закрытыми от пустоты!
В его шлеме пропищали подтверждающие вокс–сигналы от других взводных командиров, включая капитана Фрёзе, который возглавлял группировку, развернутую на дальней стороне сферы. Вообще говоря, такие решения следовало принимать старшему офицеру, однако во время миссии Фрёзе всегда прислушивался к мнению Толанда.
И это всякий раз шло на пользу делу, даже если и не радовало гребаного комиссара. Лемарш, как обычно, потащился в бой вместе со взводом Фейзта, негласно пометив его как слабейшее звено из подразделений «Темной звезды». Панцирная броня Ичукву, помеченная алыми полосами, казалась ярким пятном на репутации «ТЗ-красного», но прямо сейчас Толанд не мог отвлекаться на такие мысли. Если повезет, их тень вообще не выберется с задания живой…
— Стройся вокруг меня, братья! — скомандовал сержант, когда приземлился последний боец его взвода и десантный корабль с ревом унесся прочь. — Стандартным клином! Сантино, готовь «Костолома»!
— Уже занялся, шеф! — воксировал штурмовик–абордажник.
— Мы в нечестивом краю, — произнес Зеврай с суеверным трепетом в голосе. — Надо было зачистить его из космоса, товарищи.
Он стоял рядом с Фейзтом, но говорил по каналу связи, поскольку герметичная броня заглушала обычную речь. Когда абордажник «закрывался от пустоты», спасательными тросами ему служили вокс и кислородный резервуар, закрепленный на спине.
— По–любому пара плазменных
