Матерь Соланис, ранее согласившаяся взять оружие, палила вместе с бойцами, но даже на малой дистанции показывала никудышную меткость. Впрочем, Гёрка стрелял еще хуже. Громадный абордажник непрерывно пошатывался и дышал прерывисто, булькая горлом.
«Нужно поскорее одарить его Милосердием Императора, — решил Лемарш. — Пока скверна не овладела им».
Казнив какую–то санитарку болт–снарядом в голову, Ичукву развернул пистолет к залитой кровью женщине с оторванным лицом. Сам комиссар также начинал двигаться заторможенно, и убивал мертвецов так же быстро, как здоровые солдаты, только потому, что забрал болт–пистолет у Зеврая.
«Мое время тоже на исходе», — признался себе Лемарш. Он чувствовал, как болезнь червем ползет по телу, вгрызаясь в кишки и мышцы.
— Я тебе не дамся, — прошептал Ичукву, всаживая ствол оружия между челюстей сестры–госпитальера, из правого глаза которой торчал скальпель. Разрывной снаряд буквально обезглавил вурдалака, и на комиссара плеснуло слизью с мухами. Неосторожно… впрочем, вряд ли это уже что–нибудь изменит.
— Райнфельд! — с омерзением крикнул Сантино. — Там гребаный Райнфельд!
Лемарш оглянулся. К Авраму неверной походкой брел боец, умерший много дней назад. Сквозь вскрытую грудную полость Рема виднелся оголенный позвоночник. Чей–то лазразряд перебил ему хребет, и все туловище сложилось внутрь. Райнфельд кулем осел на пол, но продолжал ползти к живым, пока Сантино не сжег ему верхушку черепа.
«Я не закончу вот так!» — поклялся Лемарш.
Атака завершилась так же внезапно, как и началась: последние вурдалаки отступили в соседние комнаты и боковые коридоры.
— Грю вам, двигаем за ними! — прорычал Аврам, загнав полную батарею в пистолет. — Кончать их надо!
— Нет, абордажник, — просипел Лемарш. — Они этого и хотят.
— «Они»? — переспросил Сантино. Его лицо застыло в гримасе ненависти, глаза пылали бешенством. — Они просто пустотой проклятые гаденыши!
«Его ярость в равной мере обращена на падших и на него самого», — рассудил Ичукву, вспомнив, как солдат, обычно бойкий и развязный, запаниковал возле оружейной. В иных обстоятельствах комиссар расстрелял бы его за трусость. Да, никто не может предсказать, как человек поведет себя при первом столкновении с Архиврагом, но от одного из абордажников Лемарш ждал большего.
— Засаду явно спланировали, — пояснил он, стараясь говорить ровно. — Чей–то разум управляет этими марионетками.
— Мне нужно найти палатину, — пробормотала Соланис, повернувшись к лестнице в конце зала. — Ее мудрость направит нас.
— Вы не доберетесь, — предупредил Ичукву. — Сколько всего сотрудниц в Сакрасте?
— Больше пятисот, но… — Она осеклась, сообразив, на что намекал комиссар.
— Надо исходить из того, что большинство поддались заразе. — Следом Лемарш указал на главную дверь. — Вы должны уходить. Сейчас же.
У него стучало в висках.
— Уходить? — непонимающе переспросила Соланис.
— Предупредить… большую землю, — выдавил он сквозь кашель. — Сдержать болезнь… пока не распространилась.
На мгновение Ичукву показалось, что госпитальер возразит, но она кивнула:
— Да… да, таков порядок действий в случае эпидемии. Лемарш внимательно осмотрел свое отделение и заметил, что у Чингиза рваная рана на лице.
— Ничего страшного, комиссар, — сказал Зеврай, осознав, что привлекло к нему внимание.
— Возможно, однако рисковать нельзя. Сантино, Номек… вы будете сопровождать старшую матерь. Зеврай, Гёрка… мы с вами доставим оружие… нашим товарищам.
Аврам и разведчик неуверенно переглянулись.
— Ну же, абордажники!
Бойцы неохотно передали сослуживцам вещмешки.
— Комиссар, — начал гвардеец с дредами, — насчет того, что случилось у арсенала…
— Смотри, чтобы этого не повторилось, Аврам Сантино.
— Закрыт от пустоты и спаян кровью, сэр! — Солдат ударил себя кулаком в грудь.
— Духом готовы… к зачистке, — сипло отозвался Ичукву.
— Нам… каюк… да? — прохрипел Гёрка, когда двое абордажников отбыли.
Под глазами у него налились черные круги, которые словно бы подчеркивали обесцвечивание радужки. Лицо Больдизара испещряли яркие фурункулы, в том числе гноящиеся.
— Да, абордажник, — согласился Лемарш. — Каюк. Но не прямо сейчас.
— Сюда! — крикнула Соланис, исчезая за стеной дождя перед мраморным козырьком над выходом.
Ветер, кружащий во дворе госпиталя, вцепился в ее слова и лампу — как будто на звук и свет одновременно набросили полог. С неба хлестало так, что Сантино ничего не видел в паре метров перед собой.
— Пошли! — рявкнул Номек, следуя за подпрыгивающим светильником Соланис.
Невзирая на ливень, Аврам радовался, что покинул госпиталь. Это место ему с самого начала пришлось не по нутру, но то, что выползло из недр здания, оказалось хуже любых картин, рожденных воображением бойца. А на воображение он никогда не жаловался.
Потоп на мгновение прервался: что–то плавно пролетело вверху. Подняв голову, гвардеец разглядел, как темное и плоское тело исчезает в круговороте шторма.
«А это у него хвост?»
— Ты видел? — спросил Аврам, всматриваясь в бурлящие облака.
— Сюда! — позвала их Соланис. — Идемте!
Ее лампа мерцала на дальней стороне двора, возле одного из санитарных грузовиков. Номек отставал от нее всего на несколько шагов.
— Сантино! — Разведчик повернулся к нему, подняв светильник. — Шевели…
Нечто распластанное, издав пронзительный визг, метнулось с высоты и утащило Номека за собой. Выпавшая из его руки лампа еще катилась по земле, когда вопли солдата утихли за ревом бури.
— Лезьте в грузовик! — заорал Аврам, устремляясь к машине. — В тучах кто–то есть!
Он представил, как еще одна тень мчится на него, готовясь схватить и унести, как разведчика. Сантино спиной ее чуял!
Сверху донесся протяжный вой, потом ответный крик, за ним еще один.
«Сколько тут этих ублюдков?» — думал Аврам, бешено выписывая зигзаги.
Фары грузовика вспыхнули, превратив машину в маяк посреди круговерти сумрака. Соланис махала бойцу из открытой дверцы. Ощутив, что дождь на мгновение ослаб, Сантино прыгнул вбок; в ту же секунду что–то рассекло воздух над ним и полоснуло его по спине. Отшвырнув лампу, Аврам ловко поднялся на ноги и заскочил в грузовик, едва не налетев на госпитальера.
— Где ваш товарищ? — спросила Соланис, отшатываясь.
— Погиб! — Сантино с лязгом захлопнул дверцу. — Поехали!
— Но…
Нечто продрало когтями крышу грузовика, оставив в металле длинную борозду.
— Ради Трона, сестра, — поехали!
Ичукву и его бойцы проделали остаток пути до палаты абордажников без происшествий, что весьма
