Согласованный с перворожденными план состоял в заманивании человеческой армии в ловушку. Имитация прорыва внутрь замка передних атакующих рядов. Намеренное несрабатывание решетки и полуоткрытые створки ворот на конце туннеля, чтобы нападающие увидели внутренний дворик и поверили, что победа близка.
Дальше все просто — инстинкт толпы вынудит вооруженную ораву качнуться вперед, стремясь (как они думают) захватить крепость. Большая часть армии продвинется дальше, втянется внутрь, выстроившись в одну длинную линию. Им будет казаться, что еще чуть-чуть, еще немного и замок падет, напор усилится, и в это время ворота захлопнутся, запирая не меньше трети войска в каменном мешке.
Эльфы бьют с тыла, мы уничтожаем попавших в ловушку, затем одновременно атакуем с двух сторон. К тому времени баладийцы большей частью займут позиции на скалистой дороге, ведущей к замковым воротам, что свяжет им руки. Справа и слева обрыв с бушующими далеко внизу волнами. Впереди так и не взятая цитадель, сзади тучи альвийских стрел вместе со смертоносной магией Леса.
По моим подсчетам мы имели все шансы разбить противника. С потерями, не без этого, но победили бы. Однако не срослось. Враг предпочел взять инициативу в свои руки.
— Ничего, остаемся в обороне, — сказал я. — Прикажи снова укрепить первые ворота и опустить решетку. Не станем облегчать жизнь штурмующим.
— Будет исполнено, милорд, — Бернард кивнул стоящему поблизости солдату, тот развернулся и опрометью бросился по лестнице вниз.
Ловушка отменяется. Без отвлекающего удара ушастых мы не выдержим натиска четырех тысяч солдат. Ну и ладно. Не вышло и не вышло. Бывает. Будем полностью играть от обороны.
Вскоре вдали протяжным ревом протрубил горн. Из стройных рядов баладийского войска появилось три всадника. Герольд в сопровождении горниста и знаменосца галопом поскакали к замковым воротам.
— Ультиматум везут, — прокомментировал я появление переговорщиков. — Предложат сдаться на милость его королевского величества, пообещают почетный плен и тому подобную чепуху.
— Приказать лучникам подстрелить их? — предложил Бернард, кровожадно ухмыляясь. — Зачем тратить время на болтовню?
Наемник. Ничего святого. Солдат удачи, готовый резать глотки любому за звонкую монету.
— Убивая парламентера, ты в первую очередь бросаешь тень на свою честь, — нравоучительным тоном объяснил я. — Посланцы неприкосновенны, какую бы весть они ни везли. Их выслушивают, дают ответ и отпускают, пальцем не трогая. Понятно?
— А как же длинноухие, убитые вчера? — тут же нашелся, что возразить, Дорн.
Я поморщился. Думал, ответ очевиден. Разве никто не видел, что на меня напали первыми? Самозащита доступна при любых обстоятельствах. Даже священные законы гостеприимства допускают убийство, если гость вдруг перешел все дозволенные пределы. Кажется, в Древнем Риме за это вообще оскопляли и прибивали отрезанное хозяйство к воротам. И правильно на мой взгляд делали. Тогда знали толк в хороших манерах…
Поймав себя на том, что рассеянно прикидываю, как можно за раз кастрировать четыре тысячи человек, я усмехнулся. Чего только в голову не придет.
— Они сами напросились, — вместо меня ответил Бернард. — Сидели бы смирно, остались бы живы.
— Верно, — подтвердил я, перевел взгляд на как раз подскакавших посланников и добавил: — Послушаем, что они скажут.
— Именем Риккардо Третьего приказываю всем находящимся в замке немедленно сложить оружие! — звучным баритоном коротко проорал парень чуть старше моих лет в куртке геральдических цветов монарха Баладийского королевства.
Никаких тебе условий, простое, как рыцарский меч, требование. Руки вверх, выходите по одному. Они и впрямь считают, что мы так легко сдадимся? Какая наглость! Любопытно, что их заставляет так думать?
— Всем наемникам из Давар-порта, а также членам их семей гарантируется неприкосновенность и возвращение домой целыми и невредимыми! — продолжил надрываться глашатай королевской воли.
Ну вот и ответ. Рассчитывают на раздор среди защитников. У этого Риккардо неплохая разведка. Знает, что основная часть гарнизона (да что там — весь гарнизон) состоит из числа солдат удачи, нанятых в упомянутом портовом городе.
В принципе, в логике им не откажешь. При прочих равных, сотне воинов вместе с семьями выгоднее сдаться на милость противника, рассчитывая сохранить жизни себе и своим близким. В конце концов, формально они до сих пор подданные баладийской короны.
И при других обстоятельствах я бы напрягся, ожидая бунта своей только-только созданной дружины, если бы не одна маленькая деталь.
Клятва верности на крови. Ритуал, проведенный с каждым из солдат, почти в точности соответствовал тому, через что прошел бывший баронский управляющий. С иллюзией червя и другими мистическими атрибутами.
Это должно уберечь меня от мятежа, по крайней мере на какое-то время. Люди видели магическую тварь, заползавшую к ним в рану, и слышали, что ее назначение убивать клятвопреступника, поедая живьем его мозг. Мало кто захочет умирать такой страшной смертью.
С другой стороны, семьи наемников не проходили через данную процедуру. И существует определенная вероятность, что кто-то захочет пожертвовать собственной жизнью ради детей и дражайшей супруги. Кто сказал, что героизм в среде наемников невозможен?
Может такое быть? Вполне. Следовательно, расслабляться не стоило.
Проклятье. Как все сложно. Теперь еще и об этом переживать. Эх, тяжела ноша правителя. Одни проблемы и никакого отдыха.
— Все сказал? — я немного перегнулся через стену.
Герольд внушительно кивнул. В ответ получил от меня пренебрежительный взмах рукой, заключенной в черную кожаную перчатку.
— Передай своему хозяину, что Замок Бури мой.
Парнишка обескураженно приоткрыл рот, явно шокированный лаконичным ответом.
— И это все? — проблеял он, растерянно оглядываясь на спутников.
Горнист и знаменосец делали вид, что их вообще не касается разговор, глядя строго перед собой.
— Все, можешь идти, — подтвердил я и замолчал.
Меня вдруг обуяла дикая ярость. Приезжают, хамят, выдвигают претензии, пытаются отобрать имущество, разговаривают как не пойми с кем. О чем думал этот щенок? Что я приползу на карачках к его королю? Радостно отбивая поклоны до самой земли? Или, может, мне сразу бухнуться на колени, моля о пощаде?
Твари! Да кем они себя возомнили?!
— Ты вообще понимаешь с кем разговариваешь, сопляк? — не сдерживаясь, прорычал я. — Меня зовут Готфрид Эйнар. Я сын лорда Седрика и единокровный племянник лорда Вардиса, повелителя Долины Темных Вод и главы Великого Дома Эйнар. Мои предки принимали
