– А мне это говорит о том, что они не остановятся даже перед уничтожением собственной расы, лишь бы утянуть за собой человечество! – резко сказал Торхаш. – Я не хочу, чтобы гибли мои братья и сестры даже ради такой великой цели, как Тикрей без людей!
– Ты одиночка! – изумился Асаш. – Какое тебе дело до остальных оборотней!
Спустя мгновение белые клыки едва не касались его горла. На грохот упавшего стула заглянула фарга; прикрыв рот ладонями, чтобы не закричать, застыла в дверях.
– Вот именно, – прошипел гость. Его мышцы были из стали, потому что мощный Дархан не мог даже шевельнуться. – Мой клан уничтожили люди, и теперь вы все: и рыси, и волки, и тигры, и медведи – моя семья! И я не позволю никому, слышишь, никому уничтожить ее!
Он ослабил хватку и отступил. Уже от дверей сказал спокойно и с улыбкой:
– Благодарю за гостеприимство, Дархан Асаш!
И вышел.
Глава клана, рыкнув, отстранил бросившуюся к нему фаргу и поднялся со стола, куда повалил его гость. Наглая рыжая морда.
* * *Лихай вошел в дом без стука и увидел у кровати закутанную в черные одежды женщину. Тяжелая копна смоляных волос ниспадала ей на спину, и он невольно залюбовался ими, гадая, какое увидит лицо. Единственное, в чем он не сомневался, так это в том, что лицо будет человеческим – запах рассказал ему все о незнакомке раньше, чем он ее увидел.
Она обернулась, и Торхаш стушевался. Ожидал увидеть молодую женщину, однако незнакомка была не молода, хотя и прекрасна. Резкие черты лица, полные яркие губы, не поблекшие от времени. Несколько морщинок в углах глаз и рта указывали на возраст, не делая ее старухой. Лишь взгляд темных, как сливы, глаз – непонятный, невозможный, тяжелый – казался средоточием самого времени, заставляя подчиняться безоговорочно. Этой женщине была знакома изначальная, древняя сила природы, не та, которую маги добывали из Источников, а та, что пронизывала все сущее, позволяя биться сердцу вселенной. Ведьма!
– Зачем ты здесь? – спросила она низким сильным голосом.
– Хотел взглянуть на парнишку, – не стал скрывать Красное Лихо.
Женщина оглядела его и встала. Чуть раздобревшая фигура была по-прежнему статной и сильной. Такую легко представить королевой в золотом венце и пышном платье. Такую легко представить рядом с королем!
– Можешь поговорить с ним. Он слаб, но пироги умял в одно мгновение!
На ее губах мелькнула и пропала неуверенная улыбка. Казалось, эти губы давно разучились улыбаться.
Она вышла, а Лихо, наоборот, подошел к кровати и сел на стул. И встретил смышленый взгляд рыжего веснушчатого парня лет пятнадцати.
– Ненавидишь их? – просто спросил Торхаш.
Уголок рта парня дернулся.
– Есть немного.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ненависть порождает только ненависть?
Зохан Рысяш Смерть-с-ветки сверкнул глазами.
– Сам знаю! Они еще у меня поплатятся!
– И ты получишь новый удар в спину или убьешь кого-нибудь и сядешь в тюрьму, – пожал плечами Лихай. – Почему ты не дрался?
– Я дрался! – вскинулся мальчишка, зашипел от боли и упал обратно. На бинтах, туго перетягивающих его грудь и спину, показалась кровь. – Но их было больше… И они все взрослее меня! А мы с Руби только книгу читали! И всё! Они пригрозили ее… Не скажу что, если я сам не уйду. Ну, я и ушел! А это… – он, болезненно поморщившись, кивнул на свое плечо, – в спину прилетело.
– В Ласурии не везде люди и оборотни ненавидят друг друга, – задумчиво проговорил Лихо, будто не слышал слов Зохана, – я живу в славном городе Вишенроге, и там…
Он говорил негромко, словно сказку рассказывал… В душе впервые шевельнулось сожаление о собственных детях. Лихай только с одной фаргой хотел бы иметь их… но ее не было в живых.
Когда он закончил говорить, в карих глазах мальчишки появилась глубокая задумчивость. Здесь и сейчас невозможно было исправить ситуацию, сложившуюся между двумя народами, которые ненавидели друг друга со времен Вечной ночи. Но научиться жить бок о бок, понимать противника, стать сильнее и мудрее, оказывается, можно было!
По спине Красного Лиха потянуло холодком. Знакомое чувство опасности. Он резко обернулся и увидел ведьму, стоящую в дверях. И снова удивился силе ее взгляда, бившего, как клинок.
– Выздоравливай, парень! – сказал Торхаш и встал, освобождая место для целительницы.
– Куда ты теперь? – спросила та, подходя к кровати.
Так спросила, будто они были знакомы целую вечность.
– Догоню фаргу с девчонкой, провожу до деревни… – ответил он.
Она молча кивнула и забыла о нем, касаясь чуткими пальцами окровавленных бинтов.
Лихай вышел наружу, постоял, глядя в небо и не обращая внимания на проходящих мимо и косящихся на него членов клана, легко развернулся и побежал прочь, на бегу превращаясь в красного лиса, идущего по следу.
* * *Посланник ласурского короля ушел, а Дархан продолжал сидеть за столом, сцепив перед собой руки и глядя в пустоту. Вот, оказывается, как чувствуют себя вожаки-одиночки: в ответе за всех, без разбора… Арристо, подобные мысли никогда не приходили ему в голову! Асаш радел за свой клан – весь остальной мир мог пропасть, а он бы и не заметил, если бы дело не коснулось Смертей-с-ветки! Но, может быть, он был не прав? Да нет! Чушь собачья! Точнее, лисья. Как можно верить наглой рыжей морде, как можно помыслить о том, чтобы доверять Редьярду Третьему, в народе прозываемому Ласурским лисом? Все они заодно! Нет, лучше закрыться в своем мирке, ни во что не вмешиваться, как жили они все эти годы… Тогда почему не уходят из памяти промерзшие коридоры Весеречского подземелья, остановившиеся взгляды заключенных в каменные клети оборотней, слюна и кровь, отчаяние, ярость и жажда?
Дверь открылась бесшумно. Дархан ощутил сквозняк и вскинул взгляд – лис вернулся? Зачем? Но на пороге стоял не Красное Лихо, а незнакомец, худой и бледный, закутанный в теплые одежды так, что видны были только глаза, горящие лихорадочным блеском глаза тяжелобольного. Удивительно, но Асаш не понял, кто перед ним – человек или оборотень. Потому что вошедший не источал запаха. В сердце главы клана невольно закралась жуть. Даже мертвые пахнут, и если смерть врага пахнет сладко, то остальные просто воняют. Но кем должно быть существо, лишенное всякого аромата?
– Прости мое вторжение, – прошелестел тихий голос, и незваный гость сел напротив, продолжая кутаться, будто мерз, – я видел, как выходил от тебя тот, кто предал ваш народ, гонец Ласуринга, проклятая кровь!
– Ты кто такой? – хрипло спросил Дархан, стараясь, чтобы голос не дрожал. Веяло от пришельца необъяснимой жутью, от которой хотелось, обернувшись, забраться на верхушку самой высокой сосны.
– Я его тень, – усмехнулся пришелец. – Я – та правда, которую он пытается скрыть, та великая цель, о которой мы все мечтаем тайно, боясь произнести вслух.
Глава клана хотел было
