– Со временем ты сможешь создать меч простой силой мысли. Теперь ты его видишь, заостренный и слегка желтоватый. Он режет лучше, чем обычный клинок.
Действительно, очертания меча были еле видны, но когда я притронулась пальцем к лезвию, то порезалась. Магнус показал, как правильно держать посох – указательный и средний пальцы сверху, для баланса.
– Теперь твои движения централизованы. Всегда напрягай торс, – сказал юноша, опуская руку мне на живот. – Поскольку оружие очень легкое, тебе нужно контролировать себя. Замахивайся от плеча, а не от локтя.
Когда Магнус встал сзади, я пару раз элегантно взмахнула мечом. После этого Магнус научил меня, как им действовать. Мы врезались в кресла и сбили глобус со стола.
– На них особенно не подерешься в великих сражениях, – хихикнула я, кидаясь на Магнуса.
Он с легкостью отразил удар:
– Нет, но это чрезвычайно весело, если хочешь увидеть страх в глазах врага. – После этих слов юноша выбил Кашку у меня из руки и схватил за талию: – Вуаля! Я тебя поймал. – Его рука крепко держала меня. – И вряд ли позволю тебе сбежать.
Щека Магнуса практически прижималась к моей.
– Да? Потому что лучше иметь плененного врага?
– Нет, потому что это довольно удобное положение. – Наши взгляды встретились. – Мм… Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя веснушки в уголке глаза?
– Э-э… нет. – Я знала, что нужно отвернуться, но не смогла. Это не было обычным флиртом Магнуса. – Полагаю, они не очень-то привлекательны.
– Совсем нет. Они притягивают внимание к твоим глазам, а они невероятны. – Магнус наклонился. – Если подумать, у тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел. Они такие темные, что кажутся черными, и это придает тебе очень дерзкий вид в бою. Но если присмотреться, – юноша наклонился еще ближе, – то видишь теплый карий цвет. Когда твой взгляд смягчается, то в глазах появляются маленькие золотые пятнышки. Ты совсем не такая, какой кажешься. – Магнус провел пальцем по моей щеке и убрал прядь за ухо.
– Знаю, я выгляжу усталой, – пробормотала я.
Хватка Магнуса окрепла.
– Ничего такого, с чем бы не справился крепкий сон. – На секунду юноша опустил ладонь на мою щеку. – Ты прекрасна, Хоуэл, – прошептал юноша, а затем погладил мой подбородок пальцем.
Я закрыла глаза.
А как же Рук?
– Спасибо. За обучение, – сказала я, отходя от Магнуса, затем подняла Кашку, немного замешкав.
– Ты держалась молодцом для первого раза. Под конец ты научишься играть, но, конечно, не так хорошо, как я.
Магнус поклонился. Его ласковый взгляд и нежный голос исчезли, но мы оба осознавали, что только что произошло. Мне казалось, что портреты, книги и даже камин стали тому свидетелями.
– Пусть игры останутся за тобой, а я выиграю битву, – крикнула я, спешно выбегая из библиотеки.
Затем я быстро поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
Вернувшись в спальню, я села у окна. От моего дыхания запотели стекла. Я закрыла глаза. Магнус считал меня красивой. То, как он смотрел и касался меня… Что бы случилось, если бы я не отпрянула?
Магнус повеса. Я это знала и никогда не воспринимала его кокетство всерьез. Но то, что произошло между нами сейчас, было чем-то бо льшим.
А хотела ли я чего-то большего?
О чем я думала после того, что чуть не случилось с Руком на кухне? Что я делала, лелея глупые мысли о Магнусе?
Но Рук продолжал держаться поодаль. Его разочарование, вызванное моим отказом сбежать, было очевидно, что бы он ни говорил. Как и его разочарование во мне.
Что я делала, размышляя над всем этим? Рук – мой друг, Магнус – союзник. Ничего больше. Так и должно быть. Впереди ждало одобрение, и если я его все-таки получу, то дальше последует война. Жизнь и без того была достаточно сложна. Я решила немедленно перестать о них думать.
Через час, проведенный за рисованием узоров на запотевшем стекле, я наконец сумела это сделать.
17
Харгроув поставил чайничек на стол и закатал рукава:
– Твое обучение официально началось. Преврати его в мышь, только побыстрее. Я хочу, чтобы он вернулся в свой первоначальный облик к чаю.
Такого от своего первого урока я не ожидала. Случился он на следующий же день, в воскресенье, когда все, что требовалось от адептов Агриппы, это посещение церкви. Я воспользовалась предоставленной мне свободой, чтобы сбежать к Харгроуву.
– Мне просто ткнуть в него? – спросила я, указывая посохом на чайник.
Дети окружили нас, они расселись на полу, подперев подбородки руками.
Колдун нетерпеливо фыркнул и четыре раза постучал по крышке деревянного сундука. Тот открылся с хлопком и изрыгнул из себя кипы бумаг и куски пергамента. Харгроув начал копаться в свертках, письмах, обрывках бумаги с заметками, а затем с торжественным криком поднял кожаную книжечку. Смахнув с нее пыль, мужчина кинул ее на стол и начал листать страницы до тех пор, пока не наткнулся на желаемую.
– Вот! – сказал он.
Я, прищурившись, посмотрела на поблекший рукописный текст:
– Я не могу это прочитать.
– Я что, все должен делать сам?! – возмутился колдун. – Там же ясно написано: «Носик чайника – усы, ручка – это хвост, из фарфора коготки, шерстка, зубки, нос».
Я указала посохом на чайник и повторила слова. Харгроув застонал от раздражения.
– Что опять не так?!
– Все колдуны разные! Мы как снежинки или уши у людей. Этот стих изначально был написан на латыни – что-то типа «мурис фумо» что-то там. Однажды я знал колдунью, Пег Боттлшенкс, которая использовала латынь, английский и высвистывала музыкальные ноты носом, чтобы создать одно заклинание. Видишь? Полная безалаберность!
– Магистр Агриппа говорит, что порядок необходим во всем.
Харгроув неприлично выругался, чем невероятно порадовал детей.
– Мы не отягощаем себя правилами! – усмехнулся он.
– Но как еще мне понять, что я делаю все правильно?
– Пойми, слова «правильно» для тебя больше не существует. К примеру, что скажешь, если я пройдусь по потолку?
– Что ты плохо знаешь закон всемирного тяготения.
Харгроув поправил разноцветный плащ:
– Флибберти-боп, на-а-аверх, аллонз-и[7], пуск!
И, к моему удивлению, он перевернулся с ног на голову. Стоя на потолке, мужчина станцевал джигу на стропилах, струшивая на нас пыль и паутину. Дети восхищенно захлопали в ладоши. Через минуту колдун вернулся вниз, победно взмахнув полами плаща:
– Что ты там говорила, моя юная зазнайка?
– Как мне это сделать?
– Я не знаю, способна ли ты на это. Попробуй – вдруг что выйдет?
– Мне это не по душе, – покачала я головой. – У чародеев есть традиции.
– А тебе нравятся традиции? – усмехнулся Харгроув. Я обошла вокруг стола к деревянному сундуку и порылась в куче мятой макулатуры.
– Мне не особо нравится беспорядок, – скривилась я, глядя на весь этот мусор.
– В тебе больше от чародеев, чем я предполагал. – Харгроув задумался. – Но так и должно быть, если мы хотим, чтобы ты добилась успеха. Предлагаю сосредоточиться на контролировании своего дара. В прошлый раз наметился прогресс – ты подняла то кресло.
Оставить урок незаконченным? Никогда!
– Я превращу
