— Не шевелись лучше, — придержала его девушка, вынуждая лечь обратно. — Тебе сильно досталось.
— Насколько все плохо?
— Если говорить коротко — мы оба в дерьме. На начальном этапе. А ты еще и с дыркой в животе.
— Обожаю свою жизнь. Сам себе завидую.
Хотела сказать, что все могло было быть еще хуже. Видела, какой рваной была рана, и как мало спиртового раствора оказалось в лазарете, что нет никакой гарантии отсутствия инфекции. Сама зашивала кожу, надеясь, что делает все правильно. Об этом точно не стоит говорить. Хотя бы потому, что лишняя паника никому не нужна.
— Ты какая-то бледная. Давай, рассказывай, что произошло, пока я был в отключке.
— Ничего серьезного, на самом деле, — раскладывая по полочкам все последние события, протянула Соня. — Как я уже сказала, мы оба на начальном этапе. Снова. Что касается того оружия, что было на арене, организаторы назвали это случайностью. Но ты все равно проиграл, раз потерял сознание.
— Все с начала, говоришь, — все равно не выдержал, принял сидячее положение, следя за тем, чтобы швы не разошлись. — Мы так до скончания веков будем по кругу ходить. Надо выбираться отсюда и как можно скорее.
— Как ты себе это представляешь? Даже если выберемся из здания, без оружия и знания территории мы не протянем дольше пары часов.
— У тебя есть вариант получше?
— Первая часть моего плана — дать тебе возможность хотя бы начать нормально ходить. Без страха потерять часть внутренностей на ходу.
— Хорошо, а вторая?
— Она… пока находится на стадии разработки, — ложь. Ее вообще не было, даже в виде зачатков мыслей.
— Так я и думал.
— Слишком ты говорливый для того, кто только что пришел в себя после двух дней сна.
— Копил энергию, пока спал, — фыркнул юноша, касаясь повязки. — Твоя работа?
— Прости, я не особо сильна в зашивании ран.
— Нет. Спасибо, — он улыбнулся кончиками губ, едва обозначая улыбку. — Хорошая работа.
— Все равно слышу какой-то подвох, — прищурилась Соня, скрывая смущение за сарказмом. — Выкладывай.
— Узелки, — касаясь подушечками пальцев раны, осторожно начал Андрей. — Слишком грубые. Если будешь когда-нибудь подобным образом зашивать девушку, делай швы и узлы аккуратнее. Иначе останутся шрамы.
— Можно подумать ты бы сделал лучше, — насупилась Соня.
— Я — нет. А вот Эмиль умеет.
— Ты шутишь? — представить этого парня с иголкой в руках не получалось при всем желании, но Андрей никогда не врал ей. — И вообще, откуда он этому научился?
— А мама у него кто? — ей Богу смотрел как на неразумное дитя, которое никак не хочет понимать очевидные вещи. — Да и все детство шатались по запрещенным зонам бункера. Постоянно куда-нибудь влипали, поэтому и учились штопать друг друга. Хотя, у меня так и не получается делать красивые швы.
— Надо же. Оказывается, вы не такие безнадежные.
— Напомнить, кто из нас лет шесть назад пошел за фильтрами на склад, но в итоге попал к Матильде с переломом ноги?
— Отстань, это была случайность.
— Как и большинство твоих поступков.
— Про наши можно сказать то же самое.
— В точку.
Она почти расслабилась, когда осознала, что сказала «наши». А ведь когда-то отрицала саму возможность товарищества, не переносила мысль о взаимодействии и совместном выживании. Удивительно, насколько время и общие трудности сближают. Жаль, что поняла это только сейчас.
— Вижу, вы оба относительно целы. Что ж, это хорошо.
В помещение тяжелой поступью грузного человека вошел Кнут. Соня невольно привстала в попытке закрыть собой юношу, но тот с силой дернул ее за край кофты, опрокидывая на кровать. Выглядел мужчина до нельзя довольным. Сел на стул, жалобно скрипнувший под весом туши, внимательно разглядывая ребят.
— У меня есть новости. Для тебя, — жирный палец с блеском от пота устремился в сторону Андрея. — Появился покупатель. Он был весьма… впечатлен твоими способностями на арене. Предложил весьма неплохую сумму, вот я и решил, что это неплохая сделка.
— Он не пойдет один.
Звенящий голос заставил двоих обернуться в сторону говорящей девушки. Сама не ожидала такой смелости от себя, но сейчас уверенность в собственной правоте была превыше всего.
— С чего вдруг?
— Вы купили нас вместе, значит и продавать лучше вдвоем. Так выгоднее, Вам не кажется?
— Не кажется, — хмыкнул мужчина, прикуривая самокрутку. Запахло кислым дымом. — За него одного дают больше, чем я платил за вас двоих. Так что предложение более чем выгодное.
У нее сердце начало выплясывать бешеный ритм, стоило понять, к чему все идет. Если их разделят, шанс снова встретиться приравнивается к нулю, если не уходит в минус. Не говоря уже о шансах на выживание.
— В общем, исход такой: ты, — кивок в сторону Андрея. — Отправляешься в новый дом. Через час за тобой приедут. И не пытайся бежать, я не хочу срывать сделку внезапным трупом. Даже двумя. Ну а ты остаешься в лазарете.
— Я здорова.
— Только вот на арене от тебя толку мало, — съязвил Кнут. — Рейтинги невысокие, поэтому будешь за медика. Тем более, штопать умеешь. Хоть какая-то от тебя польза.
— А где предыдущая медсестра?
— Пакет в коридоре видела?
Соня неуверенно кивнула.
— Решила, что больше не хочет здесь работать. Свободы захотелось. Что ж, теперь она полностью свободна от всех обязательств. В особенности от необходимости дышать.
Уходил он, оставляя неприятное ощущение беспомощности. И страха. С самого начала они решили держаться вместе, понимая, что так безопаснее. И вот теперь перспектива остаться без поддержки была как никогда близка. И что с этим делать — не знал никто из них.
***
Им даже попрощаться нормально не дали. Одну отправили перевязывать кого-то из пленников. Не поделил что-то с сокамерником, вот и сидел теперь в лазарете с размозженным лицом. Но парой слов они все же успели перекинуться. «Когда увидишь сигнал, беги к выходу из города. Встретимся там. Не знаю, как много времени это займет, но мы выберемся». Соня согласно кивнула, крепко обнимая юношу. Неудобно. Слишком высокий. И от осознания этого хотелось одновременно смеяться и плакать.
А потом он ушел, оставляя девушку одну. И только крохотный медальон, с которым он никогда не расставался, сейчас служил своеобразным обещанием вернуться. Хотя бы за тем, чтобы забрать собственную дорогую вещицу.
***
Закончив с четвертым за последний час посетителем лазарета, Соня с уверенностью могла сказать, что всегда недооценивала труд Матильды. Эта женщина определенно была святой. Поскольку нельзя целыми днями зашивать порезы, выслушивать жалобы и ругань, оставаясь при этом спокойной и доброжелательной. Женщина так могла делать. Соня нет. Потому уже к середине дня последний немощный вылетел из палаты чуть ли не с пинка девушки за откровенные домогательства и непристойные шуточки. Хорошо, что она не обязана была это терпеть. Пара лишних синяков наглядно объяснили энтузиасту, что его предложения не по адресу.
— Тоже достали утырки с тягой отлежаться здесь на халяву? — кушетка скрипнула, стоило светловолосой
