Ямочки был прав – чертов город действительно напоминал лабиринт. Из-за новых пристроек в огромных, похожих на грибы металлических строениях почти невозможно было узнать корабли. Они ехали по накрененным палубам очередного танкера, через нагромождения лачуг, через шаткий мост, ведущий на другое, не такое большое судно, может, около пары сотен метров в длину. По его носу были расставлены прожекторы, а на облезлом корпусе было нацарапано: «ГИБСОН».
Такси со скрипом остановилось у пораженного коррозией фальшборта, который, судя по всему, был частью первоначальной конструкции. Из него был вырезан огромный кусок, замененный двумя массивными деревянными дверями, видимо, снятыми с какого-то здания в старом городе. Рядом с мигающей вывеской, гласившей: «ПРИЮТ НА ГИБСОН-СТРИТ», возвышалась самодельная колокольня. Под вывеской светился алый неоновый крест.
– Полагаю, мы на месте? – спросила Ив.
Таксист кивнул, поджигая сигарету.
– Хорошего вам вечера.
Лемон забрала у парня свой кредстик и быстро спустилась на палубу. Ив пыталась выбраться вместе с Иезекиилем, и подруга помогла ей вытащить репликанта из коляски. Из-за жара, исходившего от разгоряченного металла, ночной воздух рябил, от вони метановых выхлопных газов Лемон затошнило. Она усадила Крикета себе на плечи, убрала с глаз спутанную челку и стала рассматривать огромные двери.
Это место как-то не очень походило на тайное убежище.
– И кто заправляет этим местом, Ямочки? – спросила она.
– П-подруга, – тяжело дыша, ответил Иезекииль. Он снова закашлял кровью, в его груди блеснули дыры от пуль.
– Пойдемте, – сказала Ив. – Нам нужно попасть внутрь.
Вспомнив леденящий душу взгляд охотника за головами, когда он нацелил свой пистолет ей в лицо, Лемон не могла не согласиться. Она закинула руку Ямочек себе на шею, и вместе с Иви, которая еще умудрялась нести Кайзера, они все вместе дотащились до двойных дверей. Оглянувшись, Лемон увидела, как из тени на них смотрят люди. Некоторые – не очень дружелюбно. Но далеко не так недружелюбно, как тот киборг-убийца.
Обитые железом двери были массивными и обшарпанными. Лемон постучала ботинком по дереву и тут же выругалась, потому что чуть не уронила Ямочки. Она услышала медленные шаги, звук отодвигаемых тяжелых засовов. В проеме показалось худощавое женское лицо, обрамленное белыми, сухими волосами. Лемон никогда не видела никого настолько старого. По сравнению с этой женщиной даже дедушка казался моложе.
– Помогите нам, – с мольбой в голосе обратилась к ней Ив.
При виде Иезекииля глаза пожилой женщины расширились, она, не сказав ни слова, открыла дверь шире и торопливо пропустила их внутрь. Девушки, покачиваясь, вошли и посадили репликанта спиной к стене. Старушка прижала морщинистый палец к таким же морщинистым губам, призывая их не шуметь и не двигаться, а сама быстро заковыляла прочь.
Лемон постаралась осмотреться в окружавшей их полутьме. Они находились в пустом широком помещении с ржавыми колоннами. Над ними были верхние этажи, окутанные мраком, передняя секция была отгорожена переборкой. На стенах горелые тусклые лампы накаливания. И вдруг Лемон поняла, что комната уставлена старыми металлическими койками. На каждой лежали фигурки, завернутые в поношенные одеяла. Тоненькие и маленькие.
– Это же дети, – прошептала девушка.
– Мне это не нравится, – сказал Крикет.
Ив опустилась на колени рядом с Иезекиилем. Репликант по-прежнему кашлял, но по крайней мере уже без крови. Девушка расстегнула окровавленный комбинезон, ее руки беспомощно зависли над ранами от пуль. Радовало то, что они бесспорно стали меньше. Лем случайно заметила странный слот для монет, вмонтированный в грудь репликанта. Посмотрев на его отсутствующую руку, она сразу же вспомнила, что Иезекииль, несмотря на убийственную фигуру и очаровательную улыбку, не был человеком.
Ей тут же стало интересно узнать его историю.
И почему Крутышка вдруг так быстро потеплела к нему…
– Ив… п-послушай, – прохрипел Иезекииль.
– Ш-ш-ш, тебе лучше не разговаривать.
Он покачал головой, поморщившись от боли.
– Моя п-подруга…
– Все-таки это твоя сумасшедшая бывшая? – простонала Лемон.
Иезекииль смотрел на Ив.
– Не стал бы приводить тебя… если бы нам не нужна была… п-помощь. – Он снова закашлял и судорожно втянул в себя воздух. – Эт-то будет… непросто.
– Ладно. – Иви нахмурилась. – Ты начинаешь пугать меня.
– Просто… в-выслушай ее.
– Ты бредишь, Культяпка? – прошипел Крикет.
И тут Лемон услышала тихие шаги. Чей-то резкий вдох. Обернувшись, она увидела женщину, остановившуюся между кроватей и одетую в старый рабочий комбинезон. Кожа у нее была мертвенно-бледной. Длинные огненно-рыжие кудри собраны в конский хвост. Ее глаза, словно два ярко-зеленых изумруда, сверкали в мерцающем свете ламп накаливания. Девушка была сногсшибательно красива – такой красотой, имея которую можно жить и ни о чем не париться.
Она не сводила глаз с Ив, прижимая руку к груди.
– Боже мой, – выдохнула красотка. – …Ана.
Лемон почувствовала, как Ив задрожала. Увидела, как лучшая подруга сжала руки в кулаки. Ее глаза сузились, оптический имплантат зажужжал, и сквозь зубы она выплюнула:
– Хоуп…
Лемон даже не успела произнести «Что за…», как Ив вскочила на ноги и бросилась через палубу. Рыжая лишь стояла и смотрела, как Иви подняла кулак и со всей силы вмазала ей по челюсти. Девушка пошатнулась, но не упала, и тогда Ив накинулась на нее, ругаясь и продолжая наносить удар за ударом по красивому лицу незнакомки. Крики Ив эхом отзывались внутри танкера.
Дети стали ворочаться в своих постелях, удивленно поднимать сонные головки. Ив, наконец, удалось опрокинуть девушку на ржавый пол, и, продолжая орать во всю глотку, она била окровавленными костяшками по губам, челюсти, носу красотки.
– Ты убила их! – кричала Иви. – ТЫ УБИЛА ИХ!
Самые маленькие из детей начали плакать. Пожилая женщина схватила Ив за руку и попыталась оттащить. Рыжая же и не сопротивлялась, не пыталась защищаться. Наоборот, она даже казалась довольной тем, что Ив так от души лупила ее. Лемон понятия не имела, что происходит, но никогда в жизни не видела свою подругу в такой ярости. Испугавшись за Ив, она вскочила на ноги и бросилась к ней.
Ив рыдала, по ее лицу текли слезы, перемешиваясь со слюнями и соплями. Ее костяшки были красными, здоровый глаз светился от гнева. Лемон схватила ее, обняла и сумела оторвать от истекающей кровью девушки. Ив отбивалась, рыча: «Отпусти меня! ОТПУСТИ!», но Лем держала крепко, нежно и ласково шептала ей: «Иви, все хорошо, успокойся, все хорошо».
Ив все еще боролась, но уже не так яростно, гнев покидал ее вместе со струящимися по лицу слезами. Но она продолжала буравить взглядом рыжую, которая уже села и вытирала кровь с распухших губ и разбитого носа. Ив пыталась что-то
