Раздался шорох, я вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, нашел сидящего ступенью выше Нурогга. Точнее, фигуру в черном плаще с глубоким капюшоном. Откинув его, она явила не мертвого орка, а человека с правильными чертами лица. Коротко стриженные волосы, чуть тронутые серебром, черные глаза, ястребиный хищный нос и едва искривленные в насмешливой улыбке тонкие губы. Он напомнил мне Оливера Фоссато.
Повинуясь неосознанному порыву, я взмахнул саблей, чтоб ударить по врагу всего сущего. Но кисть вдруг онемела, я выронил бракемарт и выругался, остывая после каждого оброненного слова. Какого рожна кинулся на него? Словно щенок на слона. Что на меня нашло? Эта атака — настоящее безумие. Но как должен был поступить верный сын Матери Церкви нашей? Я покачал головой. Что же такое вбили в меня проповеди за прошлые годы, о чем даже не подозревал? Кинулся как цепной пес! Однако следует быть осмотрительнее: и в словах, и в поступках. Может быть, то был единственный путь к Спасению и Прощению. Почему же я так быстро сдался?
— Не возражаешь, что я взял более приличный облик? Приелась эта постылая орочья шкура.
— Н-нет… — промычал я, разминая обмякшую руку. Что дальше? Что он от меня потребует?
— Если хочешь, подними оружие, — усмехнувшись, сказал человек в черном плаще. — Только не чуди больше. Лестница не такая уж и широкая, а падать будешь вечность.
— Не думаю. — Я покосился на саблю; правая кисть ожила. Бракемарт вернулся в ножны.
— Почему?
— Не для того я здесь, чтобы оказаться в пропасти. По меньшей мере не сразу.
— А для чего же?
— Ты Дьявол? — спросил я, не слыша вопроса.
— Он самый. — Встав на ноги, Люцифер добавил еще несколько своих имен.
— Не так я представлял встречу с Сатаной, — молвил я, терзаясь непониманием происходящего. Куда пропал страх, где внутренняя дрожь? Неужель я так пал, что не страшит разговор с самим первородным Злом?
— Желаешь, чтобы я предстал в более привычном для ваших священных книг образе? — Люцифер иронично вскинул бровь. — Знаешь, это довольно лживое представление обо мне.
— Это говорит Отец лжи? — выдал я, дивясь собственной дерзости.
Дьявол сложил руки на груди и, наклонив набок голову, разглядывал меня. Улыбка сползла с его уст.
— Ты смел.
— Зачем ты здесь?
— Ты проиграл, а я спас тебя, — молвил Сатана. — Три тени — это приговор для тебя и Алисы, а еще дочери священника и его самого.
Ухмыльнувшись, Люцифер осенил себя знамением.
— Видишь, как многое не является правдой из того, чему тебя учили.
Я вытер с виска капельку пота. Нет, потрясла не немощь знамения, но то, что Дьявол ведает о планах выручить мою любимую, Велдона и Лилит, а еще понимание, что вот-вот произойдет нечто, что закроет дорогу к Спасению. Как бы порой цинично я ни думал о нем прежде. Боги и боги! Слишком много богов рядом со мной. Кровь и песок! Теперь и Люцифер! Будьте вы прокляты! Зачем я вам?
— Чтоб предложить тебе сделку, — сказал Сатана. — Не шипи, Николас, мысли твои я читаю. Ты как раскрытая книга, и не выдавливай из себя очередное проклятие, даже такое искреннее, как сейчас. Что мне оно? Мне, нареченному истинным Злом со дня сотворения Орнора!
— А ты не Зло?
— Я иная сторона того, что вы, люди, именуете Светом и Добром. Однако нынче не диспут многомудрых мужей, хотя в будущем мы сможем поговорить об этом более обстоятельно. Если пожелаешь, конечно.
— В этом нет нужды.
— Разумеется, — Сатана блеснул белозубой улыбкой, только лукавства в его черных очах нет, — но перейдем к сути. У нас сделка.
— Сделка? — Я закрыл глаза. Пред мысленным взором была Алиса, ее губы звали меня, молили прийти и помочь.
— Да, договор, который ты, Николас Гард, не сможешь не принять.
— С чего бы это? — Подняв веки, я обнаружил взгляд темных глаз, что пронзал насквозь.
— Потому что ты стал частью меня, а я — тебя!
Я отшатнулся. Меня проняло даже не страхом и ужасом, а чем-то более глубоким и беспросветным, но только на миг. Большего не выдержало бы сердце смертного.
— Ты призвал меня, — продолжил Дьявол. — Если б не ты, мне в Орноре не быть.
На меня уставился змеиный немигающий взгляд. Захотелось взвыть, лишь бы только он отвернулся. С превеликим усилием я смог подать голос и возразить:
— Так просто? Всего лишь взять и позвать? Неужто нет в нашем мире жаждущих пасть ниц перед Искусителем? Неужели никто не согласился призвать тебя? Узреть воочию и взять из длани твоей?
На ум приходили целые цитаты из Священного Писания, но только не молитва. Отец Томас не умолкал бы ни на миг, но что же удерживает меня от воззвания к Двуединому Богу?
— Почему ты твердишь обо мне? — напирал я. — Нурогг — тот сосуд, чрез который ты проник в Орнор!
Сатана рассмеялся, и казалось, что теперь веселье его искренне. Но нет! Не верить ему! Не поддаваться на обещания или угрозы, буде таковые случатся!
— Орк — это дорога в Орнор, а ты — ключ к этой дороге. Одного Нурогга мало. Я воплотился в нем, но нужен кто-то еще, кто по своей воле призовет меня. Это будешь ты, мой дорогой Николас. В тебе очень сильна первая кровь.
— Но я…
— Порыва, случившегося в приступе гнева, мало. — Сатана добродушно протянул мне руку. — Ты возжелаешь прихода моего всем сердцем и взамен приобретешь многое.
— И не введи нас во искушение! — вдруг сорвалось с уст моих.
Он проговорился! Не все еще потеряно! Я рухнул на колени, шепча молитву. Потеряно не все, душа еще не проклята. Но я проиграл главное в этой жизни. Я обрек Алису и Лилит на служение Низверженному либо муки смерти, и боюсь даже представить, что ждет Велдона… но я не поддамся на уговоры Лукавого.
Вдруг новая мысль опустошила, ошеломила меня. Нет!
