– Значит, Тёмная лощина проклята? – спрашивает рассудительный крольчонок.
– Возможно, – отвечает бард. – С другой стороны, её вождь вернулся, пускай и с опозданием. К тому же не все верят в эту чушь.
– Ладно, ладно, – вмешивается крольчишка. – Но всё-таки, когда уже начнутся битвы? Когда Подкин Одноухий станет мстить Пожиралам?
– Нельзя рассказывать только о сражениях, – говорит бард. – В хорошей истории всегда есть место развитию характеров. Важно создать атмосферу, не переборщить с напряжением. И немного романтики лишней не будет…
– Фу-у-у! – вопят крольчата. Некоторые делают вид, что их сейчас стошнит. Другие демонстративно закрывают глаза ушами. Бард тяжело вздыхает.
– Клянусь арфой Клариона, таких привередливых слушателей ещё поискать. Что ж, раз вам так не терпится, перейдём к мести Пожиралам.
Глава четырнадцатая. Повозка в лесу
Так прошёл месяц; жизнь в Тёмной лощине текла своим чередом.
Кролики привели нору в порядок: вымели пыль и паутину из углов, проветрили коридоры. Теперь она куда меньше напоминала заброшенный дом с привидениями. Крольчата выбрали себе комнаты, вытряхнули матрасы, притащили одеяла и подушки, разложили нехитрые пожитки. Миш и Маш поселились рядом с Подкином, Паз и Пиком, а Кром – по другую сторону от главной пещеры. Подкин думал, что он займёт покои своего отца, но солдат сказал, что ему хватит каморки с кроватью и шкафом для оружия и одежды. Больше никто его ни о чём не спрашивал.
Короткие зимние дни пролетали быстро. По утрам Подкин, Паз и Пик отправлялись в лес разорять беличьи кладовые. Миш и Маш лазали по деревьям в поисках еды. Кром рубил дрова.
После обеда кролики приступали к тренировкам. Миш и Маш учили друзей акробатическим трюкам – кувыркаться и ходить на руках, а Кром занимался с Подкином фехтованием. Поначалу тот отнёсся к занятиям без особого восторга, но старый солдат настаивал, что сын вождя должен владеть мечом. Здесь уже не было речи о том, чтобы спрятаться в укромном уголке и проспать всё на свете. Кром ничуть не походил на почтенного Мелфри, Манберийского мастера по оружию. Стоило наёмнику нахмуриться, Подкин тут же вспоминал, как тот играючи расправился с Шейпом и Квинсом, и всякое желание лениться сразу пропадало.
Они тренировались с деревянными мечами, и Подкин скоро узнал, что бьют они довольно-таки больно. Первое время он ходил весь в синяках. Паз не упускала случая к ним присоединиться – к большому неудовольствию брата. Она повторяла его движения со своим мечом, и Подкин не мог не заметить, что получается у неё куда лучше. Он злился на сестру и оттого совершал нелепые ошибки, обзаводясь новыми шишками.
Иногда Кром ставил их друг против друга, и это было ещё хуже. Паз превосходила брата в силе и ловкости, и он только и делал, что пригибался и уклонялся от её меча. Потирая ушибы после таких поединков, Подкин с досадой думал, что лучше бы Паз сидела с Пиком или собирала ягоды к чаю.
Как-то у него выдался особенно неудачный день. Подкин учился блокировать и отражать удары – и чуть ли не впервые почувствовал, что у него начинает получаться. Когда он третий раз кряду смог отбить деревянный меч Крома, они остановились перевести дух. Крольчонок устало вытер пот со лба, а наёмник откашлялся, собираясь что-то сказать. Подкин приосанился в надежде на похвалу и заранее горделиво улыбнулся. Кром был скуп на добрые слова, а потому Подкин особенно их ценил.
Но старый воин не оправдал его ожиданий. Вместо этого он подозвал Паз, которая, явно рисуясь, ловко вертела мечом.
– Иди-ка сюда, – сказал Кром. – Посмотрим, сможет ли он выстоять против тебя.
«Ох, барсучий хвост», – тоскливо подумал Подкин, когда сестра, подпрыгивая от нетерпения, встала перед ним и ухмыльнулась от уха до уха. Прежде чем он успел возразить, она пошла в наступление – и едва не оставила его без усов.
– Не уворачивайся, Подкин! Блокируй! – рявкнул Кром.
Удар, удар, поворот. Меч Паз со свистом рассекал воздух. Казалось, она не знала усталости. Подкин судорожно пытался вспомнить, чему его только что научили. Но он так боялся, что Паз одержит верх, что все приёмы вылетели у него из головы.
Бам! – она стукнула брата в плечо. Шмяк! – шлёпнула по носу. И уже приготовилась нанести следующий удар, когда Подкин наконец не выдержал.
– Хватит! – заорал он и швырнул меч в сестру. – Это глупо! Я никогда не научусь сражаться! Да и не хочу я учиться! Пусть Паз будет вождём и меч свой дурацкий пусть засунет себе… в ухо.
Кром нахмурился, однако гнев брата Паз скорее позабавил, чем огорчил. Подкин выставил себя полным идиотом перед старым другом отца, повёл себя, как маленький избалованный крольчонок. Это было уже слишком. Подкин развернулся и убежал в лес.
Час спустя он вернулся, не чувствуя пальцев на ногах, и тихо прошмыгнул в нору. Кром ждал его у очага в главном зале. Подкин подошёл к нему и остановился, дрожа от холода. Он знал, что его отругают, и понимал, что заслужил это.
Но Кром положил большую, покрытую шрамами лапу Подкину на плечо и легонько сжал.
– Прости, – едва слышно пробормотал крольчонок.
– Тебе не за что просить прощения, – вздохнул Кром. – Ты сегодня был молодцом. Это я перегнул палку. Порой я забываю, какой ты ещё маленький. Богиня, ты бы видел меня в твои годы. Да я бы копьё от морковки не отличил.
– Но Паз…
– Она старше тебя. Лапы у неё длиннее, и ловкости ей не занимать. Но если продолжишь тренироваться так, как сегодня, скоро ты будешь гонять сестру, а не она тебя.
«Было бы неплохо для разнообразия», – подумал Подкин, но вслух ничего не сказал. Вместо этого он пообещал себе больше не срываться. Ему хотелось, чтобы Кром им гордился – наверное, потому, что отец им гордиться не сможет уже никогда. Проглотив гордость, теперь он тренировался с удвоенной силой – и каждый синяк воспринимал как повод чему-то научиться.
Вечером кролики готовили ужин из того, что сумели найти за день. Им редко удавалось поесть досыта, но они хотя бы не голодали. Колодец в Тёмной лощине исправно обеспечивал их свежей водой, и Кром не сомневался, что они продержатся до весны. А там уже пойдут одуванчики, первоцветы и прочая снедь. Подкина радовал настрой старого воина. Кром как-то рассказал им, что в голодные времена ему приходилось питаться жуками и червяками. Пик, узнав об этом, восторженно заверещал, но Подкин подумал, что готов хрустеть только морковкой и репкой.
Дни тихо сменяли друг друга, а
