«Главная страсть в нашем с тобой случае в другом заключается».
«В том, что я начинаю впитывать в себя твою память?»
«Если бы… Вопрос в том, действительно ли ты ее просто впитываешь или же все несколько сложнее…»
«Говори яснее», – нахмурился реципиент.
«Сдается мне, что у нас происходит слияние душ, и если я прав, то через какое-то время не будет ни меня, ни тебя в том виде, в каком мы сейчас существуем, а будет что-то третье, некий сплав».
«Это как?!»
«Как бронза. Ты – медь, я – олово, при слиянии получается бронза, нечто новое, но из тех же материалов».
«Хм-м… понятно».
Княжич, что называется, погрузился в себя. Информация была… неоднозначной, и как к этому относиться, он не знал. С одной стороны, было страшно, в каком-то смысле даже еще страшнее, чем в тот момент, когда он понял, что к нему подселилась еще одна душа. Но тогда он все-таки остался самим собой, а душу воспринимал как советника, вроде дядьки Охрима, просто бестелесного.
В данном же случае происходит трансформация, смешение, сплавление.
«А почему ты думаешь, что мы именно сливаемся? Моя память тебе передается?» – спросил Юрий Всеволодович спустя какое-то время.
«Просто ощущение, мне это тебе не передать. Но… для меня все становится как-то тусклее… Что до памяти, то нет, я и снов не вижу. Да и ты меняешься, поведение, отношение к каким-то вещам. Сначала я думал, что это мое влияние на твое сознание, но сейчас понимаю, что это не совсем так».
Княжич снова глубоко задумался, анализируя свое поведение за последний год, и вынужден был согласиться с приблудной душой. Он действительно ко многому стал относиться несколько не так, как прежде. Изменения происходили постепенно, очень медленно, а потому он сам этого не замечал. Но стоило только оглянуться назад, и разница становилась ощутимой.
Да взять хотя бы женщин!
Если раньше ему нравились румяные пышки, чтобы кровь с молоком и было за что подержаться, которым оставался лишь один шаг до «почетного» звания жирной коровы, то сейчас… нет, не щуплые худышки, как приблудной душе, а-ля кожа да кости, а что-то среднее… типа Мерлин Монро.
Княжич даже головой тряхнул, сгоняя вдруг возникший перед глазами образ женщины в коротком белом платьице. Как бы он ни изменился, но такая одежа ему по-прежнему казалась бесстыдной. А уж когда это платье взвилось вверх…
Но и в людях, населяющих Русь, он больше не видел разницы, как раньше, деля их на своих и чужих: кривичей, девичей, полян и прочих.
Торговля и ремесло не казались теперь ему такими уж неуместными для княжича занятиями.
Он стал циничнее. Трансформировалось понимание чести и обязанностей князя.
Изменилось отношение к религии. Нет, он не стал атеистом, каким по сути и остался Штыков, несмотря на произошедшее с его душой после смерти, но стал разделять веру в Бога и религию. Религия теперь для него стала лишь инструментом управления, чем она по сути и являлась изначально.
Кто-то мог бы назвать это простым взрослением, когда под воздействием жизненного опыта происходит переоценка ценностей, но… вспомните Николашку за нумером два, что так и остался где-то в восторженном юношестве, до последнего момента питая какие-то рыцарские иллюзии по отношению к своим так называемым союзникам, что имели Россию во всех позах, как индивидуально, так и всем скопом… как сутенер, сдавая всем желающим свою страну, превратив ее в дешевую проститутку. Впрочем, сутенер из него тоже вышел никчемный, ибо сутенеры вообще-то зарабатывают на своих подопечных, а этот еще и должен оказывался.
И так по многим вопросам, круг которых не сразу и очертишь.
«Вот такие пироги с котятами, – тяжело вздохнула приблудная душа. – Но, может, оно и к лучшему».
«Думаешь?»
«Уверен. Не было бы этого слияния, и я бы, рано или поздно, просто свихнулся от такого своеобразного заточения в живой клетке, не способный ничего ощутить. Первый звоночек того наступавшего сумасшествия был на свадьбе твоего отца… меня тогда накрыло. Я все ожидал очередного приступа, но меня отпустило… Даже стал удивляться тому, что так спокойно все воспринимаю… а в действительности это результат слияния. А хорошо, потому что если бы я все же свихнулся, то в конечном итоге свихнулся бы и ты».
«Это да, – согласился княжич, и его даже передернуло. – Иметь в своей голове свихнувшуюся душу было бы крайне неуютно…»
«А так мы переходим в новое качество и будем надеяться, что это пойдет на пользу, не только нам, но и Руси».
«Аминь…»
«Это и правда слияние», – усмехнулся на это Штыков.
Княжич тоже улыбнулся. Раньше он не стал бы так шутить, но, посерьезнев, добавил:
«Будь что будет, все в воле Господа».
Штыков, оценив серьезность момента, не стал юродствовать, добавив это самое «аминь».
3
Гулко зазвонил тревожный колокол. Отлили как-то на пробу несколько штук из чугуна разного качества (хотели до кучи окучить и этот весьма широкий колокольный рынок, ибо большая часть даже городских церквей их не имела), но церковникам звучание не понравилось, меломаны, бронзу им с серебром подавай… Один колокол оставили для своих нужд, вот он и звонил набатом.
Юрий Всеволодович моментально оказался на стене, разглядывая уже доскакавших на расстояние пуска стрелы всадников.
С собой они приволокли бревно и сейчас готовили из него таран.
«Ребятки время зря не теряют, – хмыкнул Штыков. – Кто это вообще такие? На лицо вроде наши, а по одежде…»
«Черемисы или мордва, отсюда не разглядеть», – ответил княжич.
«Далеко забрались, да тишком…»
Княжич поморщился. Такая толпа не могла пройти незаметно сама по себе, а значит, их провели.
«Вопрос в том, кто?»
«Рупь за сто, что братец твой Костик сподо бился».
«Может…»
Чтобы избежать подобных нападений, была создана, пусть и в зачаточном виде, на «танкоопасных направлениях» разведывательная сеть, все из тех же калечных воинов. Их засылали в ближайшие княжества в качестве резидентов, под видом держателей корчм. Денег на организацию бизнеса требовалось немного, да и окупалось быстро, ведь подавали там не сивушную бормотуху, а отменную водку. Из-за чего заведения переходили в разряд элитных, что и требовалось.
Ну да, сварганил Штыков самогонный аппарат, сделал он его чуть ли не первым делом и гнал спирт. Изначально не столько для выделки водки, сколько как обеззараживающее средство, ведь дети на тренировках постоянно получали травмы, так что требовалось обрабатывать.
Впрочем, совсем уж непогрешимым он не был, так как все же держал в голове возможность продажу именно водки для заработка. Хоть и не хотел вставать на скользкую дорожку спаивания населения, но ради дела пришлось, ибо в корчмах много какие слухи оседают по пьяному делу, только успевай подслушивать да фиксировать.
И потом, если уж кто захочет наклюкаться, то он найдет, чем. Простые же люди на то средств не имеют. Быть пьяным
