Он не знал, что Алья тихонько пихнула Маринетт локтем, с лукавым подмигиванием обращая ее внимание на то, как покраснела его шея, и шепотом заявив, что легко догадаться, куда сейчас упорхнули его мысли. Маринетт подавила кашель и уткнулась в тетрадь, но ее щеки приобрели ярко-малиновый цвет, а на губах блуждала легкая улыбка.
Прозвучал звонок на обеденный перерыв, давая школьникам свободу. Прежде чем кто бы то ни было успел сделать малейшее движение, Хлоя ринулась к Адриану, крепко обхватив его руками, железной хваткой прижимая к себе.
— Адришу-у-у-у-у, — жеманно протянула она, — мы же едим вместе? Ты уже целую вечность не обедал со мной!
Адриан попытался освободиться, но Хлоя вцепилась в его рукав, острыми ногтями впившись в ткань рубашки. Адриан сдержал вздох. Хлоя была его подругой детства, и он не хотел ее ранить, но ее вечные авансы всегда его стесняли, и еще больше его смущало, что она умышленно продолжала так себя вести, когда прекрасно знала, что у него теперь есть девушка.
Он чувствовал взгляд Маринетт. Глянув в ее сторону, Адриан понял, что она действительно наблюдает за ними с нечитаемым выражением в больших голубых глазах.
Вопреки обыкновению, Маринетт не выглядела сердитой, как бывало в таких случаях. Ее лицо скорее отражало странную смесь эмоций: любопытство, беспокойство и задумчивость. Они были почти неуловимыми, никто ничего не заметил, но Адриан прекрасно знал это выражение, поскольку не однажды видел его на лице своей Леди, когда она сталкивалась со сложной проблемой.
— Э… слушай, Хлоя, это очень мило, — пробормотал он, резко возвращаясь к реальности, когда Хлоя, теряя терпение, сильно потрясла его руку. — Но, видишь ли, на сегодня у меня уже есть планы, — продолжил он, указывая на Маринетт, Алью и Нино. — Может, в другой раз? — заключил он с извиняющейся улыбкой.
— Адришу, — вздохнула Хлоя, жестом отметая его слова, и, бросив презрительный взгляд на его друзей, продолжила: — Ты слишком наивен. Ты не должен опускаться до этих людей, они не заслуживают, чтобы человек твоего положения интересовался ими.
Кровь Адриана вскипела. Он всегда считал своим долгом не ранить чувства Хлои, несмотря на ее эгоистичное и пренебрежительное поведение, которое она демонстрировала слишком часто, но тут Хлоя перешла все границы. Он вырвался из ее хватки, призывая всё свое хладнокровие, чтобы не нагрубить в ответ на ее злые слова.
— Думаю, мое положение это переживет, спасибо за беспокойство, — резко ответил он. — А теперь, если позволишь…
Быстро развернувшись и схватив Маринетт за руку, он вышел из класса, а Алья с Нино последовали за ними.
Адриан всё еще метал громы и молнии, пока они шли к столовой. Он искренне не хотел ссориться с Хлоей, но ее высокомерное отношение вывело его из себя, тем более что сцена разворачивалась прямо на глазах у Маринетт.
— Что ж, не будем позволять этой чуме портить нам обед, — заявил Нино, от души хлопнув его по спине.
Адриан заворчал, слегка покачнувшись от удара, но не смог сдержать смешка при виде искренней улыбки друга. Дурное настроение тут же рассеялось. Адриану всегда было сложно продолжать сердиться, когда лучший друг так его поддерживал, и его внезапно затопила бесконечная волна благодарности. Он, у кого до коллежа никогда не было настоящих друзей, получил неслыханный шанс познакомиться с Нино. Адриан был так искренне благодарен ему за беспокойство и за попытки поднять ему настроение. В свою очередь хлопнув друга по плечу, он лукаво улыбнулся и просто ответил:
— Спасибо, Нино.
Четверо подростков быстро нашли себе стол, Нино с Альей устроились напротив Маринетт и Адриана. Едва они сели, как Алья возобновила допрос там, где вынуждена была прерваться, не в силах больше ждать ни секунды, чтобы задать вертевшиеся в ее голове вопросы.
— Что ж, теперь, когда мы в относительном спокойствии, вернемся к тому, на чем остановились, — начала она с широкой улыбкой, наслаждаясь мгновением, и восторженно добавила: — Мне столько надо у вас спросить!
Алья ликовала, одновременно радуясь за лучшую подругу и заранее наслаждаясь предстоящим допросом.
Адриан бросил обеспокоенный взгляд на Маринетт, которая в ответ пожала плечами. Она лучше кого бы то ни было знала лучшую подругу и прекрасно понимала, что никто и ничто не способно остановить ее, когда она так взбудоражена. Маринетт могла лишь надеяться, что история, о которой они с Адрианом договорились, будет достаточно убедительной, чтобы не побудить Алью копать глубже.
Маринетт глубоко вздохнула, пытаясь внутренне подготовиться к осаде. Сердце сильно колотилось. Она вдруг поняла, что пальцы слегка дрожат, и положила столовые приборы, устроив руки на коленях, когда лучшая подруга слегка наклонилась к ней.
— Итак, — с улыбкой начала Алья. — Ты, наконец, расскажешь мне, что произошло вчера? Ты не сказала мне, что собиралась говорить с Адрианом.
— Э… Да, нет, на самом деле это не было запланировано, — пробормотала Маринетт, лихорадочно подбирая слова. — Мы… Мы встретились перед кабинетом физики, я была невнимательна и врезалась в него.
Алья подавила смешок и наклонилась над столом, чтобы дружески похлопать Маринетт по плечу. Та ответила нервной улыбкой, чувствуя, как сердце бьется с такой силой, что казалось, будто все могут слышать его глухие удары.
Ладонь Адриана нашла ее ладонь под столом, обездвижив ее дрожащие пальцы, сжав их в знак молчаливой поддержки. Маринетт изо всех сил вцепилась в нее, черпая в этом успокаивающем прикосновении необходимую силу, чтобы продолжать играть роль.
Алья дала знак подруге продолжать историю.
— И… и потом, не знаю, это… это был моментальный порыв, — запинаясь, произнесла Маринетт. — Я сказала ему… ну, я…
Она замолчала, не в состоянии подобрать слова, краснея от стыда по мере того, как развивала ложь. Ей казалось, будто кожа щек медленно сгорает, кошмарно чувствуя себя от мысли, что обманывает Алью в столь дорогой для нее теме. К счастью, пальцы Адриана, сплетенные с ее пальцами, немного успокаивали чувство вины, напоминая: что бы ни случилось, у нее есть нерушимая поддержка напарника, и, поступая так, она защищает тайну не только Ледибаг, но и Черного Кота.
Переведя дыхание, Маринетт приготовилась продолжать историю. Она не хотела задерживаться на том, что они с Адрианом могли сказать или сделать, краснея от стыда при одной только мысли о разговоре, который мог бы произойти.
— Ну, в общем, вот, я не знала, чего
