— Я… Э… До завтра тогда, — пробормотал Адриан и ушел к Горилле, который со смущенным видом подчеркнуто смотрел на другую сторону дороги.
— До завтра, — немного охрипшим голосом прошептала Маринетт, помахав ему рукой, когда машина стронулась с места.
Весь путь до дома Маринетт проделала на автопилоте. Она чувствовала себя слегка оглушенной, не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме свидания с Адрианом. Рассеянно поприветствовав родителей по пути через магазин, она сразу поднялась в свою комнату и упала на кровать лицом в подушку.
Она чувствовала, как горит каждый квадратный сантиметр ее щек, точно получила солнечный удар, хотя дневное светило явно не имело никакого отношения к состоянию ее кожи. Наверняка лицо было краснее, чем когда-либо — и всё из-за Адриана.
— Я снова увижу его завтра, Тикки, — мечтательно прошептала она.
Тикки рассмеялась, выбравшись из сумочки. Подлетев к Маринетт, она нежно потерлась о ее щеку, с облегчением видя, что Маринетт снова стала сама собой.
Предыдущий день — с раскрытием личности напарника, страхом потерять его и неожиданным развитием их отношений — стал для нее тяжелым испытанием, и Тикки искренне за нее беспокоилась.
Накануне, вскоре после того, как Адриан ушел, состояние шока, в котором Маринетт всё еще пребывала после тяжелого дня, понемногу исчезло, и Тикки видела, как Маринетт начала дрожать всем телом, паникуя, как никогда. Она часами расхаживала по комнате взад-вперед с бледным как у мертвеца лицом, отчаянно пытаясь осознать происшедшее. Тикки впервые видела ее такой взбудораженной, и ей стоило невероятных трудов помочь Маринетт вернуть весьма относительное спокойствие и убедить, что ей необходимо хорошенько выспаться.
Теперь всё, кажется, вернулось на круги своя, и Тикки не могла сдержать улыбки, с нескрываемым счастьем отмечая, что настроение Маринетт снова на высшей отметке.
Заметив явную радость квами, она аккуратно взяла Тикки в ладони.
— Прости, что напугала тебя вчера, — извинилась Маринетт, поглаживая крошечную подругу.
— Тебе не за что извиняться, — снисходительно ответила Тикки. — На тебя свалилось тяжелое испытание, и совершенно нормально, что ты была в шоке. Вечериночник был ужасным противником, не говоря уже о том, что ты узнала, что Черный Кот — это Адриан.
При упоминании напарника лицо Маринетт осветилось ослепительной улыбкой, хотя в ее манере держаться всё еще неуловимо чувствовалась легкая нервозность.
— Я справляюсь гораздо лучше, чем ожидала. Какой же глупой я себя чувствую, что не заметила раньше — если бы ты знала! Но на самом деле…
Маринетт прервалась, сильно покраснев, а ее сердце принялось сильно колотиться.
— На самом деле, всё сложилось просто идеально. Я люблю Адриана, а Черный Кот… Если бы не было Адриана, я бы давно уже относилась к нему, не только как к напарнику, — на выдохе призналась она и со смущенным смешком добавила: — Думаю даже, я уже не относилась к нему, как к напарнику, даже если отказывалась это признавать.
Вопреки упрямому нежеланию посмотреть правде в глаза, Маринетт было сложно отрицать, что Котенок занимал в ее сердце всё более и более важное место. Он был нахальным, хвастливым, порой ужасно раздражающим, но она быстро поняла, что он также самый преданный, храбрый и внимательный человек, что она когда-либо встречала. Даже если ее чувства к напарнику далеко не достигали интенсивности того, что она испытывала к Адриану, они медленно, но верно изменились, и для нее было невыразимым облегчением узнать, что под маской скрывался Адриан.
Два самых дорогих ее сердцу парня оказались одним и тем же человеком.
Маринетт чувствовала себя такой счастливой, что у нее кружилась голова. Это буквально опьяняло.
— Мне так не терпится, чтобы наступило завтра, Тикки, — прошептала она.
— Ах, влюбленные подростки и их гормоны… — вздохнул Плагг, покачав головой.
— Плагг! Почему ты вечно портишь атмосферу? — возмутился Адриан, резко спускаясь с облаков, в которых витал, и, дико покраснев, добавил: — И оставь в покое мои гормоны.
Квами вызывающе фыркнул:
— Да-да… Это ведь не тебе приходится целыми днями терпеть разговоры о Ледибаг…
— Я не… — начал Адриан, но, смутившись, замолчал.
Он вынужден был признать, что может рассуждать о Ледибаг часами, никогда не уставая. И к несчастью для ворчливого квами, ему больше не с кем было поделиться своим восхищением невероятной напарницей. Нино, конечно, знал, что Адриан восхищается Ледибаг, но не подозревал, что друг не простой фанат и лучше всех знает, насколько потрясающа Парижская героиня. Как и не подозревал о размахе увлечения Адриана Ледибаг, поскольку, говоря о ней с кем-то, кроме Плагга, он тщательно подбирал слова.
— Не говоря уже о том, что со вчерашнего дня ты не прекращаешь целовать ее. Я думал, это тебя немного успокоит, — с лукавым смешком продолжил Плагг. — Все эти обмены флюидами — совершенно человеческая штука, просто не понимаю, что вы в этом находите.
— Плагг! — шокировано воскликнул Адриан. — Это не… я не…
Он бормотал, не в состоянии подобрать слова для ответа квами, которому явно доставляло удовольствие дразнить его.
Но Адриан в любом случае не имел ни малейшего желания объяснять ему, какой интерес он находит в поцелуях с Маринетт. Говорить, насколько поцелуи с девушкой, ставшей центром его вселенной, были потрясающе завораживающими, и как он чувствовал себя абсолютно на своем месте каждый раз, когда держал ее в объятиях. Что ее нежный аромат очаровывал его, прежде чем он прикасался к ней, кружил ему голову и за мгновение заставлял испаряться остатки благоразумия. Что, когда ее нежные как шелк губы касались его губ, у него внутри будто взрывался вулкан, посылавший жидкий огонь по венам, и что этот горячий и страстный поток, который неумолимо разливался до самых кончиков ногтей, заставлял его чувствовать себя невероятно, чудесно живым.
Но в этом он никогда не признается своему квами.
Позабавленный Плагг наблюдал, как Адриан краснеет, бормочет, краснеет еще сильнее, а потом смотрит на него, выглядя выведенным из себя, и воздевает руки в знак бессилия. Пусть Плагг не умел выражать свои чувства, но его привязанность к мальчишке, в жизни которого он появился несколько месяцев назад, от этого не становилась меньше. Возможно, Плагг лучше всех знал, что повседневная жизнь Адриана была куда тяжелее, чем считало большинство людей, и до какой степени жаждал свободы и любви парень, столько лет запертый за решеткой золотой клетки, в которой пытался его удержать отец.
Адриан регулярно заявлял, что появление в его жизни Плагга и Ледибаг было лучшим, что когда-либо с ним происходило, и квами охотно ему верил.
Накануне Плагг сильно беспокоился за Адриана, но с открытием личности Ледибаг и
