Винни тоже вложил гранату в подствольник, прицелился и выстрелил в сторону кружащей птицы. Через пару секунд в небе неярко полыхнуло, сов дернулся, заорал и окончательно решив не связываться, пропав в стороне над лесом.
Дальше была бойня. Все, кроме Лысого, огрызавшегося короткими очередями, били одиночными, не подпуская близко серых. Те шли как зомби, не обращая внимания на погибших товарищей. Выход из леса на поляну и часть открытого пространства были усеяны серыми мешками с рваными ранами и пятнами крови. Ким, злой, сосредоточенный, с резко очерченными от плотно сжатых зубов скулами, выцеливал и убивал очередную жертву. Скрудж лениво отстреливал только вырывавшихся вперед. Винни контролировал тыл, иногда стреляя между деревьями, откуда пытались выбежать братья, заманившие их в ловушку. Иногда попадал, но чаще нет.
– Саша, а ты знаешь, что такое «кат»? – грустно спросил Книжник.
– Сокращение это. От слова «катастрофа». Суля придумала.
– Да нет, я не о тебе… Хотя и про тебя тоже. Кат – это палач. Или убийца. В разных славянских языках по-разному.
Кат глянул на Макса. Он тоже стрелял. Тоже убивал. Но в словах была какая-то… претензия, что ли.
– Можно подумать, мне это нравится. С людьми я бы попытался договориться. А с кем здесь? С совами? Или с серыми, у которых в глазах Черное Пламя гуляет?!
– Да нет, не злись, я ж так… Слово вспомнил, – понурился Книжник.
– Молчи лучше! Ким, вроде отбились. Глянь пока, где-то хоронить надо…
Ким отбежал к месту последнего боя своего друга, пинком откинул крыло и попытался вытащить тело Бурана. Бесполезно. Мешали впившиеся даже после смерти птицы когти, пробившие грудь и живот.
– Не достать, – сказал он Кату. – Тут рубить надо лапу, а нечем. Если только мачете…
Ким пригладил растрепанную челку, которую Буран отращивал так любовно, погладил его по разбитой голове, не боясь испачкаться в крови, и закрыл пальцами мертво глядящие в никуда глаза.
– Я предлагаю по-другому, – ответил командир. – Скрудж, ты у нас, конечно, подрывник, но нет ли чего зажигательного? Ну вдруг? Ты ж человек запасливый.
– Заряд есть термитный.
– Самое оно, доставай, друг. Сейчас и пригодится. – Кат глянул на тропинку, покрутил головой. Противник кончился. Видимо, весь вышел. Гора трупов и еще шевелящихся серых опасности не представляла.
– Могилу рыть нечем. Так что…
Скрудж уже возился с зарядом, положив его Бурану на грудь. Вставил запал, поджег и отошел в сторону. Магниевая смесь воспламенила термит, вспыхнул ярко-белый жгучий огонь, искрящийся, с одинаковым усердием пожиравший человека, птицу и даже землю под ними. Превращающий в пепел все, до чего дотянется.
Людей после Дня осталось мало, но смерть реже не стала. Она все так же стояла за спиной каждого, неожиданно выходя вперед и взмахивая косой. Когда в обличье лучевой болезни, когда – белой чумы. Пули. Ножа. Или – как сейчас – когтей хищника. Выжившие так и не научились ценить жизнь. Человек вообще это не умеет, по определению.
– Надо идти дальше, – сказал Кат, когда погребальный костер догорел. От Бурана ничего не осталось, от сова – перья по всей поляне, куски крыльев и обгоревшие кости. – Наша цель – База. И никто нас не остановит, хрен им всем!
Поредевший отряд молча пошел в лес. Ким на ходу оглядывался, словно прощаясь с лучшим другом, но не отставал. В течение получаса навстречу не попался никто. Кат заметил впереди синее свечение очередного пятна, пришлось взять правее. Деревья по краям тропинки равнодушно стояли как часовые, не имеющие права говорить, читать, спать и курить на посту. Только стоять и провожать невидимыми глазами шагающих мимо людей.
– Очередная поляна, мать ее! – сказал Винни. Кат поставил его вперед после смерти Бурана. – Опять засада, зуб даю.
На его зуб никто не покусился. Не было желающих. Засады, впрочем, тоже не было. На поляне, огражденный низким – перешагнуть можно – заборчиком из диких камней, находился фонтан. Точнее, чаша, пригодная только для фонтана. Пустая, без воды и привычных зеленых следов водорослей и тины, как, например, стоит на «Проспекте Революции», наверху, недалеко от входа в убежище.
– Что это за хреновина? – искренне удивился Винни. Ни людей, ни совов, ни ощущения какой-либо опасности не было. Бойцы собрались возле чаши, удивленно ее разглядывая. Лысый только посматривал вокруг, а Кат не забывал контролировать небо.
– Сто пудов, фонтан, – протянул Скрудж. – Только с какого хрена он здесь?
Из середины чаши, оттуда, где у приличных фонтанов торчат сопла кранов для воды, а здесь зиял просто провал, начала подниматься струйка дыма. Будто закурил кто-то там, под землей. Смачно закурил, в три горла.
Сталкеры сразу отбежали подальше, за ограду. Мало ли что это может быть, отравляющие газы никто не отменял, несмотря на скоропостижную гибель их разработчиков.
Дым из струйки превратился в облако, вопреки всем законам физики не рассеявшееся в воздухе, а наоборот, принявшее четкие очертания огромного, метров десять в высоту, языка почти черного пламени. Вверху и по сторонам колебались какие-то отростки, то вытягиваясь, то опадая, а середина была плотной, выпуклой. На этой середине проступило странное изображение, не на поверхности, а словно изнутри, проглядывая сквозь толщу.
– Стрелять, Кат? – довольно равнодушно спросил Лысый, повернув ствол в сторону новой непонятной опасности.
– Да погоди… Я чувствую, с нами впервые собрались поговорить. Видимо, тоже надоело нас гонять по лесу.
Далеко позади взвыли морты. Черт, выспались после трапезы, и опять на охоту? Может, на той поляне задержатся – там для них с едой полный порядок. Более чем.
Изображение тем временем стало четче. Не просто невнятные линии, тени и искаженные неведомо чьи лица – теперь на сталкеров смотрело неведомое существо. В отличие от Служителя или мортов понять, от кого ЭТО могло произойти, было невозможно.
Длинный вытянутый вверх череп с тремя рогами: два больших над висками, еще один в середине лба. Три глаза, совершенно не похожих на человеческие, угольками горящие в ряд – два на нормальных местах, а третий между ними, там, где
