– Извольте, – не стал задерживать царь, тем не менее спросил: – Вы, конечно, слышали, какой фурор произвела госпожа Богданова на медицинской конференции? Присутствовали многие иностранные светила…
– Кто бы сомневался, при её-то оснащённости и подкованности. То ли ещё будет.
Николай услышал в ответе лёгкую иронию и бросил пытливый взгляд на собеседника.
Впрочем, интерес его был в другом – ему донесли, что вчера господин Гладков имел случайную короткую беседу с Натальей Владимировной. Они неосторожно позволили кучеру кареты (агенту охранки) кое-что подслушать.
На взгляд Ширинкина – ничего существенного, но Николая, конечно же, зацепило, что обсуждали его персону.
Госпожа Богданова (а она частенько бывает резка на язык) высказалась, признаться, в совершенно женской манере:
– Наконец Николаша перестал заглядывать в рот своей бабе.
Ироничное «Хм!» было ответом, и это взбесило самодержца:
«Да. Что позволено женщине… допустил бы Гладков подобное в сторону монарха…»
Романов до сих пор продолжал яриться, однако вынужденно отступая: «А чтобы стало? Этот господин оказался очень полезным. Будь он хоть трижды пришельцем, хоть с самого Марса – его кипучая энергия, а главное чёткое планирование, знания и умение добиваться поставленных целей, делают его почти незаменимым. А ещё он удивительным образом сумел расположить к себе многих промышленников. Заразить их своим энтузиазмом. Хотя, что тут удивительного, с его изобретательскими предложениями. А вообще как легко они, эти пришельцы, вписались в наше время. В быт и даже общество. Соглашусь, что, возможно, виной тому неограниченное наличие финансовых средств – вот люди их привечают. Но взять эту бестию Наталью Владимировну. При своих эмансипированных замашках (а он видел моды будущего – все эти брючные костюмы, джинсы, бр-р-р) она с блеском носит изысканнейшие платья, совершенно не жалея на это денег. Что понятно – женщина. А это предпочтение едва ли не музейных карет и прочих древностей? Такое впечатление, что, не оглядываясь на свои привычки и потребности в технических штучках, они просто упиваются остатками девятнадцатого века… постепенно уходящими даже из моего быта».
И сам того от себя не ожидая, спросил:
– У вас там осталась жена… вы не скучаете?
Гладков на мгновение переменился в лице, тихо пробормотав:
– Ляля…
Но государь услышал и бестактно переспросил:
– Ляля?
– Да. Так я её называл, – промолвил всё так же тихо, но продолжил неожиданно твёрдо: – Конечно, скучаю, но у меня тут появилась другая женщина. Теперь я забочусь исключительно о ней!
– Вот как? – Вскинул брови император и чуть не проболтался, что «ему-де не докладывали».
– У этой женщины я не один, – нарочито медленно проговаривал слова Гладков, – её со мной делят многие. В том числе и вы, ваше величество.
(У Авелана от этого заявления глаза полезли на лоб.)
– …имя этой женщине – Россия. Простите за пафос и позвольте откланяться.
«Вот так уел! Этот человек – постоянный укор мне, что я не делаю всего того, что должен. По его мнению. Сколь оскорбительно это выглядит для нашего достоинства!» – Дождавшись, когда дверь за раздражителем закроется, император спросил у Ширинкина:
– Вы всё сделали, чтобы господин Гладков не имел возможности проводить конфиденциальные разговоры с «Ямалом»?
– Да, ваше величество. Теперь при аппаратуре постоянно находится дежурный сотрудник. В конце концов, это справедливо. Они-то тоже имеют постоянный доступ к нашим беседам с Рожественским.
– Телеграмму во Владивосток отправили?
– Да. Дубасов выделит судно. В Петропавловске будет ожидать «Лена» с особыми инструкциями для Рожественского.
– Может, всё же для эскорта направить «Рюрик»? – вымученно проговорил Авелан. – «Лена», хоть и переоборудованная во вспомогательный крейсер, «играет» только против незащищённого судна.
– А больше и не надо, – голос государя был спокоен, но стало заметно, что он занервничал, начав шарить по карману в поисках пачки папирос.
Все потупились, хмурясь, не смея высказаться или теряясь в предложениях, не зная, что же лучше предложить.
Наконец Авелан решился:
– Вы всё ещё верите, что они хотят сбежать в Америку? Мне, поверьте, тоже этот их особый статус как бельмо на глазу! Впору бы принять ледокол в казну. Раздать уж, наконец, экипажу обещанные чины. Тогда они, согласно присяге, не посмеют не подчиниться.
– Вы же знаете – господин Черто́в непрозрачно намекал на желание иметь независимость, – упрямо держался монарх, – и даже обоснование нашёл этому, как он считает – вполне веское.
Наконец папироса была извлечена, закуривая, самодержец повернулся ко всем спиной, словно инстинктивно желая прикрыть свои мысли, кляня себя за вечную манеру входить в положение оппонента: «Честно говоря, резон в том некоторый есть. Приняв присягу и подданство, они окажутся в подчинении любого вышестоящего. А взять того же дядюшку великого князя Алексея Александровича – ведь случись что, вполне и заявится со своим начальственным самомнением, как броненосец, пробивая все кордоны охраны, наплевав на ограничения. И подикось наломает дров. Но, так или иначе, нам ни в коем случае нельзя ошибиться. „Рюрик“? Что ж, быть посему».
Берингово море
Шторм отгремел вчера. Выдохся за ночь. Сопровождавший его ливень выхлестал утомлённые корабли шальными каплями, смыв последние следы недавней бункеровки.
Этот шторм надул всё тот же, затёртый на слух ветер – норд-ост, и, отбесновавшись накоротке, местами подморозив, умчал дальше рвать барашки волн, оставив после себя тяжело вздыхающий покатыми валами океан.
За ночь (а темнота и хмарь сумерек не отпускала часов одиннадцать) эскадра прошла 150 миль. Не беря в учёт крейсер «Рион», убежавший вслед за ледоколом и теперь околачивающийся в авангарде недалеко от мыса Наварин – юго-восточный выступ Чукотского полуострова. А это почитай на сто миль вперёд.
Наверное, к чьему-то удивлению, но японское судно на радаре так и не появилось. Хотя ещё вчера вечером ловили его шифрованный искровой сигнал.
Это наводило на мысль-догадку, что «японец» что-то заподозрил – не вышедшие на обязательную связь дозорные корабли (и ладно бы один, а то оба) это неспроста.
– А что? – не особо утруждался догадками Шпаковский, обсуждая с капитаном вероятности. – Вчера «Мару» отстучался на очередном сеансе связи, «квитанции» не получил и, недолго
