– Рожественский не особо надеется на хитрые комбинации с «Ослябей»-одиночкой, но эффект неожиданности от ввода всех трёх броненосцев в бой не исключает.
И переживает, что «Мару» что-то вынюхал и понёс информацию куда надо. То есть до ближайшего телеграфа, с посланием самому То́го-сан. «Смоленск» при желании…
– Его уже в «Рион» поименовали.
– Ага. Так вот, «Рион» при надобности убёгшего нагонит, тем более что япоша вряд ли долго сможет держать максимальный ход. А вот нам эта гонка ни к чему.
– Ну и на хрен! Пустим беспилотник, благо и погода проясняется. Даже визуалку поимеем. Разве нет?
Крылатого разведчика выпустили. Сначала по курсу на 150 километров. Потом вытолкнули в небо второго, расширяя зону поиска, так как предположили, что «японец» мог и вовсе направиться к американским берегам. Там тоже есть телеграф.
Тщетно.
Ни души́, ни засветки на радаре, ни «искры» шальной в диапазонах.
Ни дыма, ни шлюпки, ни круга спасательного.
Никого.
Часы медленно позли к полудню.
К авангардному «Риону» подтянулся «Ослябя» – наблюдали, как броненосец на 15 узлах продымил на левом траверзе. Теперь «Ямал» находился между основным отрядом и парой быстроходных «гончих».
Если уж не удастся отыскать «Маншю-Мару», то впереди могут вполне повстречаться китобои, в том числе и не совсем желательные американские. Этих однозначно следовало отгонять от эскадры.
Да и вообще всех.
Когда в «ходовую» заявился оператор беспилотника с неизменным планшетником под мышкой, вахтенный сразу понял, что тот опять что-то нарыл. Капитану подняться по трапу на вызов – два шага.
– А-а-а! Вестник запоздалых сенсаций! Чего ещё откопал?
– Запоздалых, но ещё не поздних, Андрей Анатольевич, – инженер привычным движением поправил сползающие на нос очки, – я опять пересматривал видеофайлы. Поняли уже, да? Особо обращая внимание на боковые проекции.
– Ну-ну!
– Нашёл я его, по-моему. Пароход этот. Там туман ещё стоял, мачты я разглядел точно. Но вы глазом моряка оцените.
– А ну-ка, давай!
Экран вспыхнул быстро из «ожидания», склонились, разглядывая.
– Да, – подтвердил Черто́в, – это пароход. «Маншю», не «Маншю», не знаю. Погоди-ка. Сейчас.
Соединился с помощником по телефону:
– Вадим, а кто у нас любитель по РЯВ? Узнай, у него есть данные на этот пароход – бывшая «Маньчжурия»? И фото…
И за полминуты обрисовал ситуацию.
Судно стояло в одной из безымянных на это время бухт южной части Чукотского полуострова.
Спустя четверть часа в «ходовую» запёрся Шпаковский. С ним старший механик АППУ, у которого на ноуте была вся хроника и интересующие фотографии. Растелились на столе, сравнивая.
– Скорей всего оно! – не особо долго примеряясь, заверил «мех». – Однотрубный, две мачты. Они тогда их клепали, конечно, не как «Либерти» в сорок третьем, но очень похоже друг на друга. Ну, а кому тут ещё быть, капитан?
Сверили все координаты: «Ямала», отряда Рожественского, проложили линейки – расстояние до бухты.
– Пока суть да дело – эта посудина уже за кормой концевых миль на сорок. Будет ли Рожественский кого-то посылать на досмотр? Не знаю. Скорее «да». Но по-любому необходимо произвести доразведку. Идите, уважаемый, запускайте свою «птичку».
– Свяжитесь с вертолётным ангаром, – заулыбался своей предусмотрительности инженер, – мой товарищ уже на стрёме. Ждёт только приказа.
– А?! Так действуй.
– Рожественскому говорить? – подался из-за спины Шпаковский, в тоне вопроса уже тая́ возражение.
– Да, конечно, – Черто́в как и не заметил этого подтекста.
– А может, пока не надо?
– С чего бы? – …или делал вид…
– Там же пушки, командир! А экипаж «ботаники-пиджаки» по остаточному принципу! Скоро стемнеет. Если он ещё там, да на ровной воде – подойти морпехами, катером… такой трофей. А?
– А оно нам надо – рисковать? И пушки, если по остаточному принципу – наверняка полное гэ! – Теперь точно было видно, что капитан лишь подыгрывает, устроив небольшие смешливые гляделки с помощником. – Ладно! «Звонок» адмиралу пока отложим. Пушки могут и пригодиться. Сначала посмотрим, что там вообще есть, может, «Мару» уже покинул бухту. И Волкова тогда давай вызывай сюда.
Пока подняли машинку, пока она долетела до нужного места, немного поплутав (там этих бухточек на полуострове!), успели обсудить и сделать наброски предварительного плана. И даже истомиться.
– Мы его уработаем! – Волков, естественно, «загорелся», уверенно разглядывая передаваемое беспилотником изображение.
Пароход стоял на якоре, тлея слабым дымком из трубы, на палубе появлялись редкие фигурки.
День медленно угасал.
Медный диск светила подкрасил белые барашки прибрежных волн… и на судне – всё, что в светлом тоне, обагрил – полоску по фальшборту, парусину, натянутую над мостиком и на шлюпках. Кормовой «флаг восходящего солнца» так и вовсе смазало, залило сплошным красным.
– От американца-угольщика он не особо отличается. Так что опыт у вас уже имеется, – капитан коротко взглянул на морпеха, словно спрашивая «так ли это?».
– Да. Команду пощёлкаем. Орудия у них зачехлены. Труб минных аппаратов вроде не наблюдаю, так что палубу можно и из подствольников при нужде закидать. Теперь мне надо знать, хотя бы примерно, где будут храниться снаряды. Но главное, что будет представлять опасность – есть ли у него шаровые мины? А то одна неосторожная граната – и взлетим на воздух!
Конкретно «Маньчжурии» чертежей не оказалось, но сделали вручную набросок на листе ватмана с указанием примерного расположения артиллерийских погребов, отметили место на корме, где могли размещаться гальваноударные мины.
Адмирала уведомлять ни о чём, разумеется, не стали.
Ледокол развернулся, выполнив «право на борт». Обходили цепочку кораблей по траверзу, оставаясь вне видимости для отряда Рожественского, следуя к намеченной бухте. Подойти к месту должны уже были затемно.
Лейтенант занялся подготовкой к ночному рейду. Боцман озадачился катерами – надо было покумекать, как приглушить звук моторов.
Штурман «поднял» навигационные карты района, выбирая безопасный путь и наилучшую позицию для высылки десанта. Капитан и неизменный Шпаковский торчали в ходовой рубке, досматривая картинку с беспилотника.
