– Будьте добры встать, идет королевский коронер.
По проходу бодро прошел моложавый человек средних лет в сером костюме, а за ним другой, двадцати с чем-то лет. Коронер занял свое место за конторкой на низкой кафедре, и его клерк обратился к аудитории:
– Будьте добры, садитесь.
Под скрип стульев дознание по делу о смерти Томаса Уолтера Хардинга началось.
Одна из замечательнейших черт западно-гренландской хаски состоит в том, что собаки этой породы выглядят совершенно по-разному. В одной местности можно увидеть собак, похожих как на бобтейлов, так и на коротконогих немецких овчарок, и ни то ни другое не будет считаться отклонением от нормы. Хотя большинство собак напоминают скорее чау-чау, чем какую-либо европейскую породу. Такое огромное разнообразие в экстерьере наводит на мысль, что все собаки являются полукровками, как и их хозяева, местные метисы. Тогда как в действительности хаски – это, пожалуй, чистейшая порода на свете, тщательно изолируемая от остального собачьего мира.
Салазки: британская Транс-Гренландская экспедиция 1934 года (1935 г.).Мартин Линдсей18
– Меня зовут Алан Торнтон, и я королевский коронер по Кентербери и восточному Кенту. Мне поручено выяснить и записать в ходе данного дознания все факты относительно смерти Тома Хардинга, способные представить интерес для общественности.
Он медленно обвел взглядом помещение, и Шон ощутил прилив адреналина.
– Вы все можете приходить и уходить по своему желанию, – продолжил коронер, – но я надеюсь, что вы отнесетесь с уважением к следствию и найдете для этого подходящий момент.
Затем он указал на противоположную сторону своей кафедры, где располагалась конторка и стул для выступления свидетелей. С каждой стороны имелся монитор.
– А теперь по просьбе семьи Тома и для общей ясности я собираюсь показать видеосъемку собственно момента обнаружения его тела на Шпицбергене в июне этого года. Я должен вас предупредить, что в самом конце вы увидите само тело. Если не желаете смотреть на него, будьте добры, покиньте зал сейчас.
Никто не двинулся, и служащие с каждой стороны зала закрыли вертикальные жалюзи и выключили свет. Черные экраны засветились ярко-серым, все было готово. Соубридж наклонился к Шону и прошептал:
– Я ничего об этом не знал, разумеется, иначе сказал бы вам. Просто никудышное оповещение – вы уверены, что хотите это увидеть?
Шон кивнул, не отводя глаз от ближайшего экрана. Он отчаянно боялся, но в то же время хотел увидеть тело Тома. Появилась надпись:
Шпицбергенский круиз —
все права на видеозапись принадлежат
мистеру и миссис Джон Берк
Пожилая пара с восторженными лицами и серебристо-белесыми волосами. Они держались за руки.
Изображение слегка дрожало, а внизу мелькали цифры – указание на время съемки. Камера приблизилась к перилам корабля, фокусируясь на поверхности левой стороны ледника Мидгардбрин, где вода лизала синий лед. Порывы ветра заглушали взволнованные возгласы пассажиров, говоривших на разных языках. Затем камера наклонилась и перефокусировалась на более высокую точку ледника, где в воздух поднимались клубы белой пыли. В следующий миг камера резко опустилась к стене льда и самой воды, которая поднялась и выдалась вперед, прежде чем взорваться, отелившись новой льдиной. Все зрители услышали низкий грохочущий звук, перемежаемый криками и возгласами пассажиров.
Камера следила за огромной плавучей синей льдиной, плывшей мимо корабля, а затем назад, к воде у подножия ледника. Шон узнал новую пещеру. Она стала больше с момента этой съемки.
Камера наехала ближе, фокусируясь на чем-то красном, возникшем из-под воды. Все в зале суда ясно услышали голос женщины на фоне ветра и шелеста одежды:
– Джон, это тело?
Пауза. Изображение застыло. Коронер проговорил в темноте:
– Теперь мы увидим, как доставали тело Тома.
Никто не двинулся с места, и показ возобновился. Точка обзора на палубе слегка изменилась, и гул голосов стал другим. Камера нечетко выхватила синюю поверхность ледника, затем опустилась к воде и нашла черную надувную лодку с четырьмя спасателями в оранжевых жилетах. Рядом с ними падали кусочки льда, когда рулевой выравнивал курс лодки, а остальные трое тем временем доставали из воды тело в красном.
Оно было длинным и явно тяжелым, словно мертвый тюлень, но это было несомненно человеческое тело. «Лицо севера»[39]. Шон вспомнил красную куртку Тома. Брюки были черными. Камера резко наехала, желая запечатлеть все происходящее.
Лодка развернулась и направилась обратно к кораблю, и съемка прервалась, а затем возобновилась с другой точки на палубе. Снимавший перегнулся через перила, удерживая в фокусе возвращавшуюся лодку, и сквозь голоса и шум ветра прорезался знакомый Шону звук мотора «Зодиака». Команда на посадочной палубе внизу была наготове, и камера смогла выхватить красную куртку и лиловое закоченевшее лицо, которое Шон сразу узнал.
Открыли жалюзи и форточки. Шон почувствовал, что у него заложило уши, и только теперь он снова начинал отчетливо слышать. Руки и ноги закоченели, словно вся кровь прилила к сердцу. Мистер Торнтон, коронер, заглянул в листок, лежавший перед ним.
– Члены семьи Тома Хардинга попросили меня пояснить: они хотели, чтобы запись показали полностью, желая подчеркнуть его озабоченность тем, к каким опасным последствиям приводят климатические изменения. Это был крупнейший отёл ледника, когда-либо зафиксированный на Шпицбергене. Семья Тома считает, что, обнародовав запись, можно привлечь самое пристальное внимание к делу, которым он занимался последние годы жизни, стараясь пробудить к нему интерес общественности.
Анджела Хардинг стала хлопать, и к ней присоединились остальные. Звук аплодисментов сопровождался быстрым постукиванием по пластику, напоминавшим дождь. Шон обернулся. Еще два журналиста – причем в зрелом возрасте – присоединились к девушке в сандалиях. Он почувствовал, что за ним наблюдает Урсула Осман.
– Порядок? – Соубридж наклонился к нему.
Шон кивнул. Поскольку то, что он увидел на экране, что-то деформированное и ужасное, не было Томом. Том выглядел совсем иначе.
Том обладал неброской, затаенной красотой, которая безотказно действует на девушек, и Шон ему завидовал, хотя и сам привлекал женское внимание. Они познакомились тридцать лет назад, когда он в буквальном смысле обслуживал Тома на званом обеде по окончании летнего триместра, организованном элитным сообществом «Поиск пропавших полярников». Это был летний триместр его первого года в Оксфорде, и обед проходил в приватной комнате на верхнем этаже «Короны и скипетра», старомодного консервативного паба, куда бы сам Шон никогда не зашел пропустить кружку пива.
Он намеренно вызвался поработать официантом в тот вечер, поскольку уже слышал и читал о сообществе «Поиск пропавших полярников». Это эксклюзивное сообщество, основанное несколько поколений назад, восторгалось золотой эрой полярных исследований. В него входили представители высшего сословия, с экстравагантными склонностями, ежегодно устраивавшие серьезную экспедицию, дорогую и рискованную. Шон знал, что будет презирать их, но все равно хотел оказаться
