Само собой, бураны и свирепый мороз были в порядке вещей, и что касается буранов арктических районов Северной Гренландии и канадского Грант-Ленда, я могу описать их только одним словом: ужасные, во всех отношениях. Такие бураны – с ветром и снегом или дождем – вызывают полнейший физический ужас от осознания своей абсолютной беспомощности. Я видел, как буран подхватывал булыжники весом в сто и сто пятьдесят фунтов[41] и швырял их на расстояния в девяносто или сто футов[42] к краю пропасти, откуда они скатывались по инерции, кувыркаясь и разбиваясь вдребезги на дне ущелья. Я был там и видел своими глазами, как одного из моих спутников-эскимосов сразил обломок скалы весом восемьдесят четыре фунта, который ударил его прямо между лопаток, буквально выбив из него дух. Я был там и, уж поверьте, мне было страшно.
Негритянский исследователь на Северном полюсе: автобиография Мэтью Хенсона (1912 г.).Мэтью Хенсон21
Даже после того несчастного случая Шон нормально чувствовал себя в лондонской подземке, но как-то несколько месяцев назад он попал в одно происшествие на станции «Кингсбридж», а точнее, в туннеле перед станцией. Спускаясь теперь к гробнице, он вспомнил об этом, но отогнал страх. Если у него разовьется фобия к подземельям, ему придется отказаться от посещения очень многих мест.
Поезд на линии «Пиккадилли» встал на несколько минут в туннеле, ничего необычного. Но был утренний час пик, и Шон стоял в переполненном вагоне, глядя во тьму за окном, когда вдруг шум мотора смолк, а свет погас. В молчаливой толчее он ощущал присутствие других людей, улавливал их движения и слышал дыхание. И всем им казалось, что они попали в подземную ловушку внутри металлического туннеля.
Шон напряженно крутил головой, словно в приступе удушья, и чувствовал капли пота на лице. Он протиснулся через раздвижные двери в соседний вагон и попытался открыть неподатливую створку окна, чтобы впустить больше воздуха. Вокруг светились сотни продолговатых экранов телефонов, жутковато подсвечивая лица людей.
В следующем вагоне было так же. Шон вслушивался в тишину, вдыхая чужеродный технический запах туннеля и испытывая какое-то первобытное чувство. У него возникла мысль, что все они умерли в результате какой-то катастрофы, но его сознание продолжало цепляться за жизнь в уносящей страдания агонии. Но вот-вот ощутит боль от взрыва или еще какого-либо кошмарного бедствия, настигшего поезд. Возможно, его тело уже неотделимо от общего кровавого месива – атомов углерода, превратившихся в звездную пыль, – в туннеле, заваленном на несколько месяцев…
…он снова был подо льдом, ослепленный ужасом, он должен был вертеться, дергаться и пихаться…
Другие люди стали сердито возмущаться его действиями, а высокий человек в проходе между вагонами заорал как сумасшедший, распихивая всех вокруг и дико вращая глазами, но внезапно свет зажегся, поезд продолжил движение. Искаженный динамиками голос машиниста – извинения за задержку. Шон в оцепенении смотрел в лица людей, уставившихся на него. Он был в поезде.
Когда двери вагона раскрылись на станции «Кингсбридж», он выскочил и побежал по платформе и дальше по переходам, вверх по металлическим челюстям эскалатора, затем прорвался через турникет и, только выбравшись на шумную улицу, пришел в себя.
Впрочем, гробница выглядела совершенно буднично и ничем не напоминала грозную тьму в туннеле метро. Она располагалась всего на несколько ступеней ниже основного уровня, и там пахло камнем и ладаном, а не сажей и потом. Шон прошел по проходу до комнатки, где в центре каменного пола горела большая свеча. Там же находились несколько почтительно склонивших головы туристов и гид, рассказывавший им об убийстве Томаса Бекета[43], произошедшем в этом самом месте 29 декабря 1170 года.
Кто избавит меня от этого мятежного попа? Томас был смутьяном.
Томас, с которым дружил Шон, определенно был образцовым смутьяном, даже в смерти, столь эффектно явившись этим Беркам.
Шон оглянулся – никто его не преследовал, он просто испугался непонятно чего. Его личная молитва – или называйте это как хотите – никого больше не касалась. Он боялся любой тени и казался просто смехотворным. Шон взбежал по ступеням к выходу и оказался в ярком свете дня. Рядом с ним стояла группка монахов в сером облачении, но в современных походных сапогах и с альпенштоками в руках. Они были молодыми, подтянутыми и больше напоминали путешественников, нежели монахов. Шону ужасно захотелось отправиться в очередную экспедицию. Когда все это останется позади, он непременно найдет что-то подходящее.
Соубридж ждал Шона в холле и, едва увидев его, принялся поторапливать. Шон вошел в зал суда, расправив плечи, и, поднявшись на кафедру, произнес клятву четко и уверенно. Он не зря побывал в соборе – флаги, высокие готические своды и то, что он преодолел свой страх перед гробницей, – все это придало ему уверенности в своих силах.
– Вы предусмотрительно представили суду подготовленное заявление об известных событиях марта пятнадцатого года, – сказал коронер, – но я попрошу вас, если можете, расскажите суду о произошедшем своими словами.
– Конечно.
Шон как следует подготовил свои показания, чтобы, в согласии с рекомендациями Соубриджа, избежать затягивания процесса.
– Я понимаю, – сказал мистер Торнтон, – что с тех пор прошло три года, так что не ожидаю, что ваша память…
– О нет, – возразил Шон. – Я все прекрасно помню.
– Тогда попрошу вас начать рассказ с прибытия на Шпицберген вместе с мистером Хардингом. Напомните, пожалуйста, с какой целью вы приехали туда.
– Да. Конечно.
Шон увидел, как настороженно и уверенно держится Урсула Осман, точно кошка в засаде. Ему было нужно присутствие Мартины – она бы нейтрализовала любую гадость, которую Осман могла выплеснуть на него.
– Компания, прибывшая со мной на виллу «Мидгард», состояла, помимо меня, из четырех участников консорциума, купившего эту недвижимость, – Тома, моего давнего кредитора Джо Кингсмита, другого инвестора, по имени Рэдианс Янг, и моей партнерши в бизнесе, а теперь и в личной жизни, Мартины Деларош.
Шон отметил, как стрекот компьютерных клавиш ненадолго стих при этих словах.
– Я глава и генеральный директор виллы «Мидгард», но все участники этой поездки также имели свои финансовые интересы. Том не владел пакетом акций, но он получил крупный гонорар, плюс к тому должен был получать зарплату и дивиденды за свое участие в работе совета директоров и за прочее: содействие в выборе наилучшей экологической политики по отношению к крупным бизнесменам – гостям виллы «Мидгард».
Шон почувствовал, что завладел вниманием зала.
– Арктика тает, нравится нам это или нет. Летний морской лед уже пропал, и, как бы кто-то ни заламывал руки, международные договоры устаревают с невероятной скоростью, а бизнес набирает обороты. Так что выбирайте: либо отрицание, либо – как выбрал я, как выбрали мои партнеры, проявив
