– Я хотела понравиться Тому, – сказала Мартина миссис Осман. – Я знала, как много значит его дружба для человека, которого я люблю. И да, я хотела, чтобы он ценил мое участие в этом деле, а не вел себя так, будто он один устроил все это, а я – просто очередной бесчестный бизнес-партнер.
Миссис Осман выдержала театральную паузу, прежде чем произнесла совсем тихо:
– А было ли бесчестье?
– Я не говорила этого! Я имела в виду его отношение: он считал нас всех бесчестными капиталистами, а себя – святым, явившимся, чтобы вывести всех нас на чистую воду. Так что да, его отношение мне не нравилось. И да, ему не нравилась я. Но это никак не связано с несчастным случаем и с тем, сколько сил мы положили на поиск обоих пропавших и как я сожалею о его смерти! Я не знаю, что вы пытаетесь мне сказать, кем меня выставить и почему подвергаете сомнению мою порядочность. Это оскорбительно!
Шон убрал ладонь от своих губ. Мартина, явив по воле Осман свою подлинную личину, выставила себя в самом жутком свете. Расчетливая, дерзкая, надменная. Он услышал, как Соубридж шумно втягивает воздух, и понял, что он чувствует то же. Миссис Осман мягко кивнула:
– Я просто ищу правду относительно…
– Я скажу вам правду, – перебила ее Мартина. – Ледяная пещера обвалилась, Том провалился и умер. Это был ужасный несчастный случай, и я тут ни при чем. Я бы ни за что сюда не пришла, если бы знала, что со мной будут обращаться так. – Она взглянула прямо на Осман. – Так отвратительно.
– Правда часто бывает такой. Спасибо, мисс Деларош. – Миссис Осман села на место.
Шон смотрел на свои руки, пока взбешенная Мартина шла обратно к ним. СМИ сожрут его. Каким вообще образом Осман пронюхала, что Том в чем-то винил Мартину? И тут он подумал о вечной занозе в заднице – о Руфи Мотт.
Пораженный тем, как Мартина представила начало их отношений, он не решался заговорить с ней, пока они не останутся наедине. Она все совершенно извратила. Когда объявили перерыв, Шон извинился и направился в туалет, предоставив Соубриджу упрашивать ее составить ему компанию, пока он быстренько перекурит на пожарной лестнице, одновременно инструктируя ее, как вести себя дальше. Вернувшись на свое место, Шон уткнулся в телефон и сидел так, пока они не вернулись. Без единого слова Мартина поняла, что он сердится, а он понял, что ей все равно.
Далее все знакомились с «видеооткрыткой», как назвал ее коронер, от мисс Рэдианс Янг, соинвестора виллы «Мидгард». Коронер просил мисс Янг дать показания по скайпу, если она не может присутствовать лично, но связь была такой плохой, словно китаянка находилась в космосе. Тем не менее она прислала ответы на его вопросы.
Экран засветился, и на нем появилась улыбающаяся Рэдианс. В белой спортивной форме с полосками на рукавах, она сидела на фоне синей мозаики с кириллическим логотипом. Ее волосы были собраны в хвост, открывая уши с маленькими, но лучистыми бриллиантовыми сережками.
– Привет, Шон, – сказала она в камеру. – Привет всем, кто ведет процесс. Привет, Джо, ты шалун, если ты там тоже. Привет, Руфь Мотт, леди Медведица. – Она больше не улыбалась. – Привет, Мартин. – Она подалась вперед. – Сначала я хочу сказать: пожалуйста, передайте семье Тома, мне жаль, что мы не нашли его. Очень жаль. Спасибо вам, что донесли это до них. – Она взглянула вниз на что-то у себя на коленях. – Я собираюсь ответить на все вопросы один раз, верно? Ладно. Мы хорошо проводили время вместе, никакой такой возни-грызни, кроме хмурой леди Медведицы и Джо в ресторане. Но все любили Тома, без вопросов, все было круто! Самолет Джо был очень душевный, вилла «Мидгард» очень прекрасная, так что молодец, Мартин, ты справилась. Хороший вкус, плохой человек – это не шутка!
Коронер остановил запись.
– Когда мисс Янг говорит «Мартин», я так понимаю, она имеет в виду мисс Деларош. Верно, мистер Каусон?
– Полагаю, да, – кивнул Шон.
Он чувствовал, как Мартина, сидевшая позади него, насторожилась. Соубриджу явно не удалось умаслить ее.
– Джо поехал со мной к пещере, – снова зазвучал голос Рэдианс с экрана. – Очень сильный мужчина, но старый тоже, да? Нехорошо в узких местах, я ему сказала, когда мы вышли. Дышал вот так. – Рэдианс закрыла глаза и, скорчив гримасу, задышала быстро и прерывисто. – Я думала, он умирает от сердечного приступа. Но стало даже хуже! Плохой звук внутри – и тогда Мартин начинает вопить, вся никакая и кричит, и плохая погода приходит ниоткуда. Ниоткуда, как это бывает там. – Рэдианс покивала с глубокомысленным видом. – Мы вернулись в первое место, под лестницей, но и там могли чувствовать тряску стен – вот так. – Рэдианс затряслась всем телом.
В зале раздалось несколько смешков. Бабушка Руби оглянулась в негодовании. На экране Рэдианс, похоже, вспомнила про камеру.
– Буря вырубила телефоны, верно? Солнечные вспышки. Так интересно, но здесь это плохие новости. Лонг и Бьернсен обращались с нами как с детками, они заставили нас вернуться на виллу и позвать на помощь. Мартин бесполезна, Джо нехорошо. Даже мне. Мы думали: Шон мертв, Том мертв. По-любому. – Она покачала головой. – Так жаль для семьи Тома. Очень прекрасный человек. Он мне очень нравился. – Она опустила взгляд, а потом вскинула лицо с широкой улыбкой. – Ладно, и кстати, Мартин, если ты там: «И вот тебе мой дружеский совет: / Пока есть покупатель, не торгуйся»[52]. – Она с невинным видом подмигнула. – «Как вам это понравится». Просто пришло на ум, когда я подумала о тебе.
Экран погас, и служащие открыли жалюзи. В зале перешептывались, Шон услышал несколько сдавленных смешков, а затем коронер подал знак и снова стало тихо.
– Возможно, кто-то из вас знаком с физикой ледников, с их пещерами и отёлами. Я – нет, а потому рад пригласить сюда экспертного свидетеля в лице профессора Роджера Келли с кафедры физики океана Кембриджского университета, который любезно выделил для слушаний свое время.
Шон следил за тем, как профессор поднимается на кафедру и обещает говорить только правду. Это был добродушный человек чопорного вида, который более естественно смотрелся бы в сельском пабе, а не среди океанских волн, которые он
