Они шли по улице, и она держала его под руку, точно мать сконфуженного ребенка после истерики. Она говорила ему, что он явно не в порядке, ему требовалась передышка, коронер обязан перенести заседание, и Соубридж должен быть с ним солидарен, а ей он должен рассказать, что с ним случилось, а не относиться к ней как к посторонней.
Они дошли до «Белого медведя». Слова Мартины отдавались в голове Шона барабанной дробью. Он все еще не мог говорить, поэтому повернул ее к себе и поцеловал, чтобы она замолчала. Затем сказал, что ему нужно немного подышать и скоро он поднимется к себе. Когда она ушла, он присел на каменный забор и испытал большое облегчение. Впервые с самого утра он оказался один. Он уставился в темноту. Он видел Тома, и, хотя это было кошмарное зрелище, в этой встрече было также что-то странно обнадеживающее. Шон вспомнил об объединявшей их подлинной дружбе, о чувстве, которого ему так давно не хватало.
Тем временем на Шпицбергене, на вилле «Мидгард», где октябрьский ветер завывал и кидался в окна, Дэнни Лонг потягивал кофе и посматривал на свои экраны. Он проверил один за другим несколько судов в широком диапазоне, медленно следовавших через Северный полюс. Он кликал по ним, высвечивая их основные параметры, порт отбытия и флаг регистрации, пока не нашел тот, который искал. «Чжэн Хэ», шедший из Даляня, уверенно продвигаясь вперед в очень непростых условиях. Дэнни задумался, какой барыш получал капитан, когда менялся грузами в Западной Африке. А потом выбросил эту мысль из головы и позвонил на первый этаж Энн Бьернсен, узнать, что она готовит.
Большой медведь[53]
Женщина, чей ребенок умер, ушла из дома. Она долго шла, пока не увидела иглу, и вошла внутрь. Там она увидела медвежьи шкуры, лежавшие, как сброшенная одежда. Люди, жившие там, умели оборачиваться медведями, и она осталась с ними. Большой медведь надевал свою шкуру и выходил охотиться. Он мог подолгу не показываться, но всегда возвращался с добычей.
Женщина пробыла вдали от своего народа долгое время и стала тосковать по дому. Ей захотелось снова увидеть людей. Тогда медведь сказал ей:
– Не рассказывай о нас, когда вернешься к людям.
Он боялся, что люди придут и убьют двух его детенышей.
Женщина вернулась к своим, и ее стало одолевать желание рассказать обо всем. Однажды она призналась своему мужу:
– Я видела медведей.
И тут же к тому месту понеслось множество саней. А медведь, когда увидел, как они подступают к его дому, впал от страха в такое неистовство, что убил своих медвежат, чтобы они не достались людям.
После этого медведь выследил ту женщину, что предала его, забрался к ней в дом и убил ее. Но когда он хотел уйти, его окружили собаки и набросились на него. Медведь отбросил их. И они вспыхнули и вмиг вознеслись на небо, став созвездием Килугтуссат, которое напоминает медведя, осаждаемого собаками.
С тех пор люди говорят о медведях с осторожностью, ибо медведи слышат слова людей.
Инуитская легенда, рассказанная Кнуду Расмуссену, 1921 г. Через арктическую Америку: рассказ о пятой экспедиции Туле (1927 г.).Кнуд Расмуссен29
Доктор Руфь Фрэнсис Мотт поклялась говорить правду, и только правду, являя собой образец академической респектабельности, в черном льняном костюме и белой блузке, с густыми волосами, аккуратно собранными в хвост. Шон невольно оценил ее сексуальную привлекательность, как оценивал всех женщин. Все те же ясные, внимательные глаза, которые так волновали его, когда все они были молоды, и та же раскрепощенная, вызывающая манера держаться. Красотка, подцепившая Тома в пабе, обладала теми же качествами, но послабее.
Мартина посмотрела на него и снова перевела взгляд на Руфь Мотт, которая теперь отвечала на вопросы коронера.
– Я морской биолог со специализацией на млекопитающих Арктики. За более чем двадцать пять лет я была специалистом широкого профиля по различным видам китов, затем перешла к изучению моржей, динамики популяции различных тюленей – хохлачей, кольчатых и лысунов – и после этого сосредоточилась на полярных медведях, в частности на репродуктивном цикле самок. В моей самой последней рецензированной работе рассматривается процесс спячки популяции Восточной Гренландии, наименее изученной из двадцати двух известных групп. – Она окинула зал взглядом. – Во всяком случае, это то, чем я занималась, пока область моих исследований не была уничтожена горнодобывающей промышленностью. – Она откашлялась. – Теперь я работаю в туристическом секторе, в качестве биолога. Читаю лекции. По этой причине я оказалась на Шпицбергене в день затмения и снова встретила Тома.
– Благодарю вас, доктор Мотт. – Коронер сделал заметку. – Вы могли бы описать свои отношения с мистером Хардингом?
– Мы были парой.
– Дружеской парой?
– Парой в изначальном смысле.
Мистер Торнтон замялся.
– Не уверен, что правильно вас понимаю. Вы могли бы уточнить это выражение?
Когда Руфь улыбнулась, Шон увидел, что присутствующие в зале тоже улыбаются. Все, кроме Соубриджа, внимательно наблюдавшего за ней.
– Сначала в колледже, – сказала Руфь. – Затем мы жили вместе в Лондоне, пока наши профессиональные интересы не стали слишком разделять нас. Том окончил юридический факультет и сразу активно занялся митингами протеста и журналистикой, так что он был вечно занят. Я участвовала в различных полевых исследованиях в Арктике. Но мы находили возможность видеться. Мы были на Аляске, когда произошла авария на нефтепроводе «Пэрриш ойл», и тогда Том ушел работать в «Гринпис» на полную ставку. А я участвовала в сезонном полевом исследовании в Нунавуте.
Она помолчала.
– Это было началом нашего конца. Было слишком тяжело продолжать тянуть все это. Мы причиняли друг другу боль, так что решили больше не встречаться.
Шон считал медные кнопки на спинке кресла впереди. Он улавливал в застоялом воздухе помещения аромат мятных пастилок, которые кто-то жевал. Ему хотелось оказаться на улице.
– Кроме того дня, – услышал коронера Шон, – когда вы встретились на Шпицбергене накануне затмения. Но эта встреча не была запланирована.
– Если только ее не спланировала медведица. – Руфь Мотт перестала улыбаться. – Я контролировала проведение аутопсии медведицы, которая прибыла из Восточной Гренландии, она была из той самой популяции, которую я изучала, когда мой проект свернули. – Она оглядела зал суда. – Джо Кингсмит здесь?
– Он появится позже, доктор Мотт. Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы, а не задавайте их сами. – Коронер выдержал ее взгляд. – Но почему вы спрашиваете?
– Я думаю, Том выяснил что-то, что ему не понравилось. Я думаю, что-то случилось на вилле, что привело к его смерти. Я не думаю, что это был несчастный случай.
После этих слов в зале повисла мертвая тишина, более жуткая, чем сами эти слова.
– Вы знаете, доктор Мотт, что нет никаких сомнений
