Журналисты застыли в шоке и несколько секунд сидели без движения. Затем их пальцы пустились плясать по клавишам. Некоторые репортеры вынимали телефоны и звонили кому-то. Один из журналистов – давний враг Шона – поднял руки и медленно зааплодировал.
– Я не закончил. – Шон схватился за кафедру, поскольку его зашатало от прилива адреналина. – Я считал Тома наивным, а он меня – продажным. Мы оба были правы, но теперь я понимаю, что тоже был наивным. Мы были так сердиты друг на друга, что пропустили знаки в пещере. Я сказал, что помогал ему, но все было наоборот. Всегда так было.
Шон и Том в ледяной пещере слышат стон и скрип перед тем, как ледяные стены начинают дрожать и трескаться. Раздается страшный скрежет, и у них под ногами пробегает огромная трещина, раскалывая пол пещеры надвое, а с потолка осыпаются сталактиты, падая в открывшуюся пропасть и разбиваясь о ее края. Шон и Том оказываются по разные стороны разлома. Сверху падает глыба льда и застревает у края расселины.
– Быстро, – хрипло шепчет Том, светя на глыбу фонарем. – Перебегай, пока не поздно.
Шон, ошалев, смотрит, как глыба льда медленно соскальзывает в пропасть.
– Не смотри вниз, смотри на меня, – говорит ему Том. – Сюда…
Он протягивает руку, и Шон хватается за нее, крепко сжимая предплечье. Том перетаскивает Шона на свою сторону. Они спешат обратно к туннелю, но все теперь тут стало другим.
– Ты все равно лживый говнюк, – говорит Том, тяжело дыша на ходу. – Никаких поблажек, когда мы выберемся.
Шон замолчал. Его руки замерзали, а ноги дрожали, и он чувствовал, что принятый вчера наркотик отпускает его мозг. И вдруг он увидел лицо Гейл в одном из задних рядов. Она решительно смотрела на него, словно пришла на его казнь, чтобы быть с ним до конца. Значит, он примет смерть с достоинством. Никаких полумер.
– Мы повернули назад, – сказал он, – и мы понимали, что надо спешить, поскольку откуда-то текла вода, причем постоянно, но Том стал донимать меня вопросами о вилле и о том, что еще скрываю от него я и что скрывает Кингсмит, несмотря на то, что мы могли погибнуть в любую секунду, – такой уж он был человек.
Руфь Мотт, встав, захлопала, по лицу у нее текли слезы, и она кивала Шону. Продолжай.
– Мы были жутко злы друг на друга, даже в такой ситуации, но продолжали идти, и Том повторял «Фрам», как в прежние времена. Это означало «вперед», словно ему было совсем не страшно. Он сказал, что мы выберемся, он намерен был выбраться, ведь он хотел вернуться к Руфи.
Он увидел, как Руфь обхватила плечи руками и закрыла глаза.
– Мы прошли одну пластиковую плитку и поняли, что выход уже недалеко. И тут все опять поехало, пещера снова стала рушиться. Том зацепился за выступ и крикнул мне, чтобы я не потерял его, и я увидел трос на стене, ухватился за него левой рукой и протянул правую Тому.
– Держись, Том.
Шон протягивает ему правую руку, но недостаточно далеко. Его фонарь освещает лицо Тома.
– Только сначала пообещай, – говорит Шон, – что ничего не скажешь. Дай слово. Когда я тебе объясню…
– Дай руку, мать твою!
– Я дам, только пообещай…
Том срывается и падает. Фонарь Шона светит во тьму. Шон зовет его. Снова и снова, еще громче. Ответа нет.
Шон смотрел на дальнюю стену зала суда, не в силах вынести ни единого взгляда. Его правую руку кололо. Не от мороза, теперь он это знал. От того, чего он не сделал. Он ощущал невыносимое жжение внутри.
– Я убил Тома. Непреднамеренно. Но убил.
В тишине, установившейся в зале, медленно встала бабушка Руби.
– Какой стыд. – Ее голос был слабым, но пронзительным, как и ее взгляд.
Толпа на улице вновь загудела. Глас народа.
– Тишина! Всем молчать! – Коронер встал и обратился к Шону: – Мистер Каусон, вы говорите суду, вы говорите мне, что задержали оказание помощи мистеру Хардингу, чтобы добиться от него обещания не говорить о том, что он увидел на вилле «Мидгард»?
– Да. – Шон на секунду закрыл глаза. – Том не стал бы в этом участвовать, если бы знал обо всем, чем мы занимались. И если бы я знал о других операциях Джо Кингсмита, то отказался бы от его инвестиций.
– Не по делу! Не по делу! Не по делу! – Соубридж встал, кипя от возмущения. – Ваша честь, я настаиваю, что невозможно знать, мог бы мой клиент спасти жизнь мистера Хардинга или нет, несмотря на желание пасть от его меча. И, учитывая посттравматическое расстройство моего клиента…
– Мистер Соубридж, сядьте…
– …он не в состоянии установить границу между реальностью и бредом и пребывает в заблуждении. Он страдает от психопатического расстройства!
– Мне вас удалить?! – прокричал мистер Торнтон, и Соубридж сел на место.
Миссис Осман подняла руку, и коронер дал ей слово.
– Мистер Каусон, – сказала она тихо, – я восхищаюсь вашей храбростью. И я должна сказать вам, как требует закон, что если вы будете далее отвечать на мои вопросы, ваши ответы могут привести к тому, что расследование будет переведено в интересах общественности в уголовное судопроизводство.
– Я понимаю. Я согласен.
– Вы связаны в финансовом плане с кораблем «Чжэн Хэ», только что затонувшим у побережья Шпицбергена? На борту которого, как вы полагаете, имеется химическое оружие, перевозимое по заполярному маршруту?
– Да.
– Вы также сказали, что причастны к использованию виллы «Мидгард» в качестве базы для сбора разведданных Норвегией в отношении российской активности на архипелаге Шпицберген. Вы могли бы рассказать об этом подробнее?
– Да. Решение об этом было принято с одобрения Филипа Стоува, британского министра обороны, и Скади Ларссен, помощника министра обороны Норвегии. Она сказала, Норвегия очень обеспокоена экспансией России, как и многие другие страны. Мы встретились на выставке вооружений в Лондоне в ноябре, три или четыре года назад. Я думаю, Кингсмит связан с этим, но кроме того, они со Стоувом знают друг друга. Я полагаю, что был их посредником.
Он удивлялся, как он мог оставаться в живых до сих пор. Миссис Осман смотрела ему в глаза, и он чувствовал ее поддержку.
– Есть ли у вас теория относительно причины аварии корабля?
Мистер Торнтон, похоже, совсем забыл, какие вопросы относились к делу, а какие нет, и подался вперед, ожидая ответа. Шон кивнул:
– Я полагаю, корабль получил поломку в результате бури, но Джо предпочел, чтобы он затонул, только бы не обращаться за помощью ввиду риска раскрытия груза. Он хотел, чтобы я думал, что это повлекло бы за собой громкий дипломатический конфликт. Но он сделал это, желая защитить себя.
Журналисты передавали новости онлайн. На
