– У всего есть границы приличий. Придётся тебе научиться жить с тем фактом, что их теперь надо соблюдать. Например, субординацию.
– А я разве неуважительно к нему отнёсся? – он поднимает брови. – Мне кажется, нет. К тому же, мне всё ещё странно, что я должен подчиняться молодому неопытному капитану, которому ещё не стукнуло тридцати, и даже пух с оснований крыльев не сошёл. Мне всегда казалось, что капитанское звание нужно заслужить. За что он его получил?
– За то, что может пойти и, не задумываясь, спасти наши – экипажа – жизни ценой своей. И это только одна из причин. Джон, я советую тебе смириться. Ты на корабле, под нашей защитой и под нашей ответственностью. Тебе это не нравится, но выбора нет. В том числе и для меня.
– Доктор, мне проще. Я давно понял, что выбора нет. – Он как будто и правда спокоен. – Реального вреда не принесу, а капитан, раз уж его страхи были произнесены, может, научится с ними справляться.
МакКой качает головой.
– Последнее, во что я сейчас поверю – твоё смирение. Ну да поживём – увидим.
Он вытаскивает из карманов брюк конфеты в золотых фантиках с посиделок, всё, что уцелело от загребущих Пашкиных лап, высыпает их на покрывало.
– За это мне не придётся писать отчёты. Так что вреда не будет.
У дверей под пристальным взглядом Хана вытаскивает свой фантик и пронзительно в него свистит, после чего желает нейтрально:
– Спокойной ночи, Джон.
====== Как снять с вулканца фиксатор ======
Впервые на памяти Джима им не дали чёткой миссии. Была одна попутка, на Новый Вулкан, потом колония с заражением, а дальше… лететь и открывать. Находить новые миры, обитаемые или нет, устанавливать контакты. И это было странным – не иметь чёткой конечной цели прибытия.
Энтерпрайз шла на варп-три в произвольном направлении. Можно сказать, они «шли и глазели по сторонам» в поисках чего-то интересного. Пока что интересного и неизученного не встречалось – они только-только вышли за пределы изученной части квадранта. Поэтому надо было ждать. Искать.
В этой ситуации были рады только научники и инженеры – первые анализировали звёздные системы, пролегающие рядом с их курсом «в никуда» в поисках всего, что можно было бы изучить, исследовать. Мини-отчёты по результатам поисков приходили на падд Джима каждые полтора-два часа, а к концу смены соединялись в один общий отчёт. А вторые радовались просто тому, что на пути нет ничего опасного и способного вывести из строя корабельные системы.
МакКой продолжал писать сухие и малоинформативные отчёты по Хану.
Всё было правильно – скучновато, да, но правильно. Но Джима продолжал беспокоить Спок. Он больше не изводил его придирками – дней пять как успокоился. Он вообще сделался молчаливей обычного. То есть… даже на мостике, обычно он и так болтливостью не отличался, а теперь свёл всё до необходимого информационного минимума. Он будто избегал заговаривать с Джимом, и эта новая манера их взаимодействия лишала Джима всякого шанса как-то сблизиться с упрямым вулканцем. Или даже – к чёрту сблизиться, просто понять, что происходит с его коммандером.
Прайм просил оказать его молодой версии поддержку.
Но эта чёртова молодая версия Джима к себе – вообще всех – на километр не подпускала. Как будто Спок выпсиховался и замкнулся в себе ещё сильнее, чем раньше – ходил по кораблю безмолвный, замкнутый, больше похожий на андроида с ограниченным количеством функций. И с жуткими фиксаторами на крыльях, больше похожими на орудие пытки: металлические пластины, проволочные стяжки.
Состояние Спока начало беспокоить Кирка не только в силу личной заинтересованности, но и как капитана. Но он терпел, пока раз не застал его в ванной – Спок стоял на полу на коленях, на кафеле, крылья скорбно горбились над его спиной, а он, сжимая зубы, снимал трясущимися руками заклинивший фиксатор. Видимо, на крылья вулканская обезболивающая магия не распространялась. Как и многое другое.
Спок тогда не сразу его увидел, а увидев, поднялся с пола и ушёл к себе.
А Джим понял, что так дело продолжаться не может. У Спока были проблемы, и их следовало решить хотя бы во благо корабля.
Поэтому следующим же утром он стоял у двери Спока перед сменой, поджидая его.
Спок появился из дверей в 0756, увидел его, сказал «доброе утро капитан» и сделал попытку пройти мимо.
– Стоять. – Джим не мог позволить ему ускользнуть. – Мне нужно поговорить с вами, коммандер.
– Не лучшая идея, капитан, когда до смены три минуты, – сказал он сквозь зубы. На огрызательство похоже не было.
– Уж извините, Спок, но идей лучше у меня сейчас нет. Вы решили проблему с фиксатором?
Джим смотрит на него строго и серьёзно – чёрт его знает, когда этот фиксатор заклинил, Спок в последнее время только в нём и ходит. Послать бы его к Боунсу, но официального повода нет – ни молчаливость, ни единожды заклинивший фиксатор поводами не являются.
– Я в состоянии решать возникающие у меня проблемы без вашего участия, капитан. Благодарю за беспокойство.
Задев Джима плечом, Спок направился к лифту.
– Спок, – это Джим говорит тише, – ты же знаешь, что мне небезразлично твоё состояние.
Бесполезно – он не оборачивается, даже не замедляет шага.
За последующие два дня фиксаторы на его крыльях не поменялись. Поведение – тоже. Спок выполнял свою работу чётко и тщательно, как и всегда, не реагировал на попытки заговорить, не смотрел в глаза при обсуждении рабочих тем.
Джим уже всерьёз начал подумывать о том, чтобы заслать его на медосмотр без веской на то причины. Пусть это было превышением полномочий, здоровье первого помощника волновало его сильнее.
Промаявшись в капитанском кресле всё долгое, практически лишённое работы утро, Джим оставил его за главного. Сказал, что пройдётся по кораблю и посмотрит на работу отделов, что хоть и не было ложью отчасти, на работу он и правда посмотреть хотел, но главной целью капитана была прогулка. Размяться и поразмыслить.
Джим прошёлся по лабораториям научников, побывал у охранников, назвал Кексика Пудингом (должно же быть разнообразие в жизни человека) и зашёл к Скотти в инженерный. Инженер клепал что-то на одной из верхотур, так что визита капитана даже не заметил.
В этот раз альфа-смена тянулась и тянулась, каждая минута обратилась в миниатюрную бесконечность. Миссию они себе по-прежнему не нашли, и единственной проблемой, над которой можно было бы подумать, был Спок. Неизвестность в квадрате, чёрная дыра для любой человечности, упрямая сволочь, коммандер с явными психологическими проблемами.
По окончании смены Джим, полностью обессиленный мыслями, пришёл к себе, покидал одежду на пол и залёг в ванну с
