– Ты меня зачем-то позвал сюда, – напомнил Спок осторожно.
– Мы на свидании, Спок. Влюблённые ходят на свидания, – ответил Джим спокойно. Сжал его руку в своей, ласково проскользил пальцами в ладони. – Хотя, по идее, полагается сначала ходить на них, и только потом ложиться в постель…
– Свидания созданы для разговоров? – уточнил Спок. Он мало знал об этом феномене человеческого поведения.
– Скорее для того, чтобы влюблённые уделили время друг другу и своему чувству. Может… прониклись им. Осознали. Если для этого нужно говорить, значит нужно говорить.
Джим тянет его на себя, выпускает руку Спока, обвивает своей его поясницу. Чуть покачивается, касаясь своим носом его шеи.
– Или, может, тебе интересно, зачем именно я тебя на свидание позвал?
– Возможно, – Спок позволил себе обдумать этот аспект вопроса. – Но раз мы одни, думаю, мы действительно можем поговорить.
– Можем говорить. Молчать. Смотреть на звёзды. Смотреть друг на друга. – Джим продолжает обнимать его и покачиваться. – Можем рассказывать истории из своей жизни. Смотри…
Джим своей рукой направляет руку Спока, указывая ей в звёздное пространство.
– Вон там где-то далеко-далеко Земля. Крохотный шарик в холодном безвоздушном пространстве. Когда я был ребёнком, космос казался мне далёким и чужим, но бесконечно привлекательным. Я мог лежать на траве, смотреть на звёзды – мог смотреть на них часами – и мечтать, что когда-нибудь полечу туда. Узнаю, как умер отец. Превзойду его. Правда, чаще всего я мечтал быть космическим пиратом.
– Я не смотрел на звёзды, – сказал Спок, которому сложно было понять, как можно мечтать полететь к звёздам. Звезда – гигантский раскалённый шар, зачем о ней мечтать? С целью изучения? Он обнял Джима крепче и осторожно завернул в свои крылья. Так казалось правильней. – Джим, доктор собирается сделать запрос на виодеосвязь для своего подопечного. Хочет, чтобы он поговорил со своими, о возможности чего спрашивал меня. Препятствий нет, но я всё же хотел обсудить это с тобой.
– Единственное, что меня в этом беспокоит, это то, что Боунс сам мне это не сказал. – Джим не выказывает недовольства от нахождения в крыльном коконе. Более того, он, похоже, удовлетворён своим пребыванием в нём, потому что сжимает свои крылья для удобства и прикрывает глаза. – Кажется, что Хан-Джон освоился на корабле, нареканий к нему нет, результаты тестов тоже хорошие. Связь можно устроить. Но сначала я хочу пообщаться с ним сам.
– Думаю, у доктора просто не было времени на разговор с тобой об этом. Отчёты по программе адаптации слишком подробные.
Спок нашёл, что стоять так, ощущая близость Джима, в общем коконе из крыльев, вполне приятно.
– Спок, у нас с Боунсом было время поговорить, когда он меня вычёсывал. Но о видеосвязи он ни словом не обмолвился… хм… – Голос Джима стал задумчивым,– если подумать, он вообще о нём со мной не говорит. А это важно.
– Мы вместе с новичком тренируемся в зале для полётов. Регулярно, – Спок посмотрел на Джима, точнее, на макушку Джима – капитан стоял, прижавшись лбом к его плечу. – Я не вижу в его поведении ничего примечательного.
– А ты хотел бы? – Кажется, Джим улыбнулся, если судить по голосу.
– Возможно, – не стал отрицать Спок. – Иначе моё отношение к Хану придётся пересмотреть.
– Ну… Боунс определённо пересмотрел.
Джим поднимает голову и касается губами подбородка Спока.
Но Споку резко становится не до «романтики».
– Как думаешь, может ли офицер МакКой относиться к своему подопечному не объективно?
– Сложно судить. Он мне о нём не рассказывает, в отчётах всё ровно. У тебя есть причины сомневаться?
– Хан – лидер, обладающей незаурядной харизмой и изобретательностью. Он умел находить себе сторонников. Что если он умело пользуется сострадательностью доктора? Ни его сила, ни реакции не пострадали, о чём я сужу из наших с ним поединков.
– Я не стану сомневаться в Боунсе, пока у меня не будет веских причин, Спок.
Голос Джима звучит спокойно и уверенно. Почти как на смене, когда он сидит в капитанском кресле, но эффект смазывается тем, что после своих слов Джим снова целует Спока в подбородок.
– Но я доволен тем, что ты поделился своими опасениями.
– Джим… – Спок касается ладонью его взлохмаченных волос. – Я не уверен, что «свидание» получится, если ты не перестанешь меня провоцировать.
– Спок, на свидании не принято обсуждать рабочие вопросы. Оно уже провалилось.
– Вернёмся? – на всякий случай поинтересовался Спок, кинув взгляд на звёзды, о которых можно «мечтать». И, дождавшись кивка Джима, подхватил его на руки, одновременно с этим плавно разворачивая за спиной крылья. – Будем считать его «экспериментальным», если ты не против.
Просыпаться, обнимая кого-то в коконе из собственных крыльев, было непривычно. Но не сказать чтоб неприятно. Правда, доктор, разбудивший Хана тем, что ворочаться начал, был хмур. Поворочался, выбрался из его объятий, принялся искать в своём походном наборе зубную щётку.
– Доктор, я спрошу, пока мы ещё не полностью вернулись к ролям пациента и врача, – Хан наблюдает за его утренними сборами. – Почему вас никто не называет по имени?
Доктор кинул на него ещё один хмурый «утренний» взгляд, но мимоходом.
– Потому что я сам себя не называю по имени. Со временем это отпало.
– Леонард… – Хан задумчиво покатал его имя на языке. – По мне так звучит замечательно.
– Угу. Не опаздывай на инъекцию.
Следом доктор пробурчал что-то совсем уж невнятное и с небольшим пакетом вылез из палатки.
Хан не стал особенно тратить время на приведение себя в порядок. Прополоскал рот очищающей жидкостью, протёр лицо, пригладил волосы пальцами и притянул к себе падд. Следовало разобраться с информацией, которую вчера успел вбить, и отправить доктору самое «интересное».
В итоге он вылез из одноместной палатки старшего офицера медицины, когда очередь на питательные инъекции уже подошла к концу. Улыбнулся округлившей на него глаза мисс Циммерман (а ведь действительно, он поутру вылезает из палатки доктора), вложил падд в поясную сумку. Было очень интересно, как быстро разлетятся по кораблю сплетни, рождающиеся в этот волнительный для экипажа момент.
Хану впервые подумалось, что неплохо бы завести друга-осведомителя, потому как ему-то эти сплетни точно никто не расскажет.
Пока он думал, доктор подошёл к нему и всадил в предплечье гипошприц. Это было неожиданно больно, хотя гипошприцы разрабатывались так, чтобы не ощущать боли при инъекциях. Но доктор умел, когда хотел.
– Жду вашу подгруппу здесь в полдень, – отчеканил крайне холодно. – Проведём сверку результатов исследований.
Кивнув Хану, он развернулся, подтолкнул одну из своих замешкавшихся лаборанток
