Вряд ли кто-то из присутствующих вообще захотел бы это кому-то рассказывать. Доктор, умница, собрал вокруг себя самый цвет адекватности из всей высадочной группы. Все они чинно и благородно вернулись в зал, стойко перенесли процедуру питательных инъекций.
– Доктор, могу я переночевать у вас и сегодня? – тихо поинтересовался Хан, когда подошла его очередь.
– Да ты издеваешься? – прошипел он в ответ, «перезаряжая» гипошприц – вынимал старую пустую ампулу и вставлял новую. – Заберёмся под одеяло и будем рассказывать лагерные страшилки при свете фонарика?
Хан ещё слегка понизил голос и наклонился к нему.
– Разве мы этим занимались, доктор?
– Нет, Джон, – доктор прижал гипо к его предплечью. Кажется, это было даже больней, чем утром. – Я заказывал одноместную палатку не за тем, чтобы её с кем-то делить. Всё, свободен.
Что ж, грустно, но терпимо. Хан, потирая предплечье, пошёл решать проблему другим способом – залез в свою палатку и посоветовал Томасу собрать вещи и пойти искать себе другой ночлег прямо сейчас, не дожидаясь, пока его выкинут посреди ночи.
– Это твой способ решать проблемы? – от доктора, влезшего в палатку, несло просто-таки арктическим холодом. – Если да, то ты выбрал не лучший способ. По крайне мере, если хочешь сохранять со мной нормальные отношения.
– Вторым способом было связывание, а верёвки у меня нет. Очень жаль.
Хан отложил падд и сел. Доктор оторвал его от книги по бактериям. Той самой. Очень занимательной.
– В итоге меня разбудили, нажаловались на твоё поведение, и всё это грозит ещё горой отчётов. Чего ты добиваешься?
– Вы серьёзно? – Хан усмехается. – Если хотите, я подам ответную жалобу на… не знаю его фамилии. Но это не поможет мне провести сегодняшнюю ночь в покое и неприкосновенности.
– Не говори мне, что не можешь приструнить обычного приставалу, не поверю, – доктор поморщился. – Но в итоге ты обеспечил мне ещё одну головную боль. Благодарю. Собирайся, ты ночуешь у меня.
И вылез.
Вот это положение вещей нравилось Хану куда больше. Хотя, возможно, оно и грозило ему болезненными гипо до конца его дней.
Кстати, раньше гипо доктора были абсолютно безболезненными. Даже в их первую встречу, когда Хан был преступником, а капитан Кирк собирался отдать его адмиралтейству для совершения правосудия. Выходит, дело не в неприязни.
В чём же?
Хан решил провести небольшое исследование среди экипажа – возможно, кому-то ещё выпала подобная радость. Это дало бы базу для выводов.
Размышляя об этом, Хан по недовольному жесту доктора первым протиснулся в неудобный вход одноместной палатки, явно не рассчитанный на обладателей больших крыльев.
Пахло здесь чем-то мятным и антисептическим. Наверное, доктор распылил что-то в воздухе перед сном.
– Укладывайся, только быстро, – поторопили его сзади. – Я ещё хочу выспаться.
Хан послушно улёгся, расстилая по полу одно из своих крыльев. В прошлый раз ему понравилось тут спать.
– Располагайтесь, – кивнул рядом.
– Я действительно не пойму, чего ты добиваешься, – доктор устроился на его крыле и натянул на себя тонкий плед. – Так нравится моё общество? Хочешь, чтобы про нас ходили по кораблю слухи? Уж прости, я всего лишь человек с обычными человеческими мозгами, и разгадать твои психологические игры вряд ли смогу.
– Мне, безусловно, нравится ваше общество, доктор. Слухи – это не более чем забавное дополнение к ситуации. – Хан укрыл его вторым крылом. – Но в данной ситуации я действительно не хотел терпеть приставания. В потёмках человеческих душ бывает скрыто множество демонов. Демон Томаса – страсть к авторитарным личностям. Крайне… сильная страсть. Усугублённая любовью к грубости и унижениям.
Доктор молча устроился в коконе из его крыльев, и Хан вдруг – снова – остро ощутил, насколько доктор по-человечески хрупкий. Особенно хрупкий, если учитывать его поведение в вылазках и на работе в целом.
– Вы сердитесь на меня, доктор? – тихо поинтересовался Хан.
– Нет, я в уме собираю цветочки на зелёной лужайке, – отозвался он недовольно. – Разумеется. Ты повёл себя достаточно… невзросло. К тому же необходимость строчить отчёты по каждой твоей странности в поведении радости мне не прибавляет, можешь поверить. А в последнюю неделю с меня требуют доскональные отчёты чуть ли не о каждом твоём вдохе.
– Тогда я прошу прощения. – Сингх обнимает его, прижимая к себе чуть крепче. – Я не хотел доставлять вам лишних проблем.
– Тогда прекрати пытаться сломать мне рёбра, – ещё недовольней отозвался доктор. – Если мёрзнешь, можем повысить температуру. Меня беспокоит эта ерунда. Растения могли отхватить небольшой участок корабля, но весь? Понимаешь, о чём я? Тут что-то не вяжется. На корабле не один узел контроля инженерными системами. Сам корабль огромен. Они могли отсечь заражённые растениями зоны, спасти хоть кого-то. А тут эти гуманоиды как будто намеренно таскали эти растения на себе и заражали ими другие отсеки и ярусы.
– А вдруг? Вы же видели эти корни, вдруг они могли каким-то образом контролировать нервную систему людей? Мы не знаем, как протекало заражение, на какой фазе становилось заметным. Предположим, если до некоторого времени человек мог не знать, что заразился, выполнять свои обычные функции, передвигаться по кораблю, а потом – раз, – Хан сжал доктора чуть сильнее, демонстрируя «раз», и тут же ослабил хватку, – резко «вылуплялось», к примеру, посреди коридора, и заражало тех, кто там был.
Доктор повозился, пристраивая крылья. Ему явно что-то мешало. Жёсткие перья упирались в стенку палатки.
– Слишком много вариантов.
– Когда планируете рассказать команде о нашем открытии?
– Утром. – Он ещё повозился, выругался на тему «проклятых тяжёлых перьев». – Я скажу одну вещь. Можешь не верить, но эта ерунда меня не раз спасала. Я чую, что с этого булыжника нужно уходить. А лучше распылить его предварительно фазерным огнём. Просто знаю, что это нужно сделать, но ни Спок, ни командование меня не послушают.
– У меня сходное чувство, доктор. – Хан почувствовал желание провести пальцами по щеке доктора. Возможно, обстановка слишком уж располагала. – Скажите, а капитан вас послушает? Вы ни разу его не упомянули.
– Капитан… – доктор замолчал на минуту. О чём он думал, понять было невозможно. – Я поставлю его в затруднительное положение. Он мне доверяет. Но на него самого давят сверху – Федерации на кой-то ляд сдалась эта платина. На микросхемы они её пустят, что ли?
– Правильно ли я понял, что вы с капитаном –
