– Какая бы ни была, Федерация даёт людям дом и защиту. Иногда – второй шанс. Даже если он выглядит как издевательство.
МакКой присел на перевёрнутую тумбочку. Она валялась на боку. Сплёл между собой пальцы. Сумка, обмякнув, валялась у его ноги. Мягкое нутро расползлось, приоткрыв другие кольца прозрачного шланга.
– В тебя вшито наноустройство, по сигналу вызывающее временный паралич. Я не стану его использовать. Так что надеюсь, ты всё же позволишь мне подсоединить этот шланг – иначе придётся меня убить или оглушить.
В глазах Хана полыхнул огонёк ярости, он подлетел к МакКою, и… встал на колени у его ног, положив ладони на его щёки. Заставив смотреть в свои глаза.
– Вы, люди, – голос низкий, рычащий. – Вы не понимаете. Вы, доктор, не понимаете. Вы думаете, что сверхлюди – это машины для убийств. Что в нас нет чувств, кроме… ярости. Агрессии. Это не так. Доктор. Леонард. Вы предлагаете мне смерть от своей руки, и я принял бы её. Вонзите нож в меня, – он касается своей шеи. – Сюда. Быстро или долго. Легко или мучительно. Выстрелите из фазера. Но не это. Это!
Он хватает сумку с шлангом, встряхивает её и отшвыривает. Вскидывает подбородок.
– Я – Хан! Хан Нуньен Сингх! Я не ошмёток мяса!
МакКой берёт его за руку, распрямляет длинные пальцы. По одному.
– Я не предоставил бы ошмётку мяса выбор, ценой которому моя жизнь. В том или ином смысле. Заберёшь её ты или тюрьма за то, что я нарушил прямой приказ командования.
– Тюрьма? – переспрашивает он, застывая снова.
МакКой прикрыл глаза. Какой чертовски длинный день. После такого хорошо прийти домой и вытянуть ноги на диване, деградируя под стакан виски и какую-нибудь музыку по случаю. Только хрен ему, а не спокойная деградация.
– А как ты думаешь? Я деблокировал капитанский код, заперся тут наедине с тобой и не стремлюсь тебя убивать, хотя для этого имеются все возможности.
Хан молчит, усаживаясь на свои пятки. Берёт его руку в свои, подносит к лицу и медленно-медленно прижимается губами к костяшкам. Потом отпускает, не меняя позы.
– Я готов.
МакКою почти нехорошо. Было бы, не будь он половину жизни вынужденным абстрагироваться от своих же эмоций. Он идёт за отброшенной Ханом сумкой, возвращается с ней. Извлекает оттуда шланг, упаковку со стерильной иглой-насадкой и шесть пробирок. Столько, на сколько стандартно брал крови во время первых двух тестовых недель. Больше в сумке ничего нет.
Со всем этим добром он присаживается возле Хана и жестом просит его руку.
Хан подаёт, не меняя позы, только взгляд – почти жадный – впивается в него. МакКой просит его сжать-разжать кулак. Стерильной антисептической салфеткой очищает место прокола. Игла входит в его вену мягко и почти нежно, он умеет ставить не больно. Подсоединённый к шприцу шланг стремительно темнеет от крови. Первая пробирка начинает наполняться, когда срабатывает дверной интерком.
– Нас нет дома. Правда?
– Так и есть. – Хан смотрит, почти не моргая.
Интерком надрывается ещё какое-то время. МакКой успевает сменить пробирку.
На третьей входящий затыкается. Но с самим интеркомом они что-то сделали, и динамик передавал шаги, приказы, шуршание по ту сторону двери. МакКой слышал голос Джима.
– Пойдут взламывать панель.
Свободная рука Хана поднимается и щемяще ласково проходится пальцами по волосам МакКоя.
– Не станут же они вас прерывать, когда взломают.
МакКой кивает. Внешне – абсолютно спокойно.
Вот именно что внешне.
– Я доктор, а не программист, но всё же предположу, что управимся мы быстрее, чем эти гении взломают панель. Её программировало несколько человек разом.
– Я не хочу умирать на глазах у них. – Пальцы продолжают гладить. – Чем быстрее, тем лучше.
МакКой меняет четвёртую пробирку, затем пятую. Тишина. Он начинает говорить только на шестой.
– Когда я получил начальный пакет приказов и протоколов по проекту реабилитации, в них указывался ряд обязательных комплексных тестов на испытание подопечного. Я их честно выполнил. Но последний пункт предполагал… этакое креативное стимулирование мозгов подчинённых. Последний тест куратор обязан был придумать сам.
Пробирка наполовину наполнилась тёмной кровью. Рядом лежали в небольшом контейнере запечатанные пять. Драгоценный груз для того, кто умеет пользоваться.
– Проблема заключалась в том, что я уже не был для тебя просто куратором. А потом и вовсе возникла необходимость снять с меня эту обязанность. Но мы не успели, а последний приказ оставил мне как куратору совсем немного времени. Пришлось импровизировать на ходу, но я должен был убедиться, что ты безопасен для меня… а значит – для моей семьи.
МакКой аккуратно вынул иглу из его вены, подождал, пока остатки крови по шлангу перетекут в пробирку и закупорил её, положив к остальным. Поднял голову, встречаясь взглядом со своим подопечным.
– Ты безопасен для нас, и я намерен это доказывать командованию – или пойти под трибунал за свои убеждения. От этого они, впрочем, не поменяются. Формально приказ по сбору крови… – пальцы защелкнули крышку контейнера, – я выполнил. На одну дозу воскрешения тут хватит с лихвой.
Хан – он должен сейчас чувствовать головокружение – смаргивает, вроде как ещё недоверчиво. Потом медленно улыбается.
– Доктор, вы же понимаете, что тест сработал не потому что я безопасен.
– А я тебе не Федерация, – Боунс убирает весь инструментарий в сумку, сматывает шланг. – Если даю второй шанс, то наёбывать не собираюсь, аэроплан ты мой нелетучий. Мне другое интересно, расписывая в техзадании «социализация может проявляться самыми неожиданными и порой не сразу распознаваемыми образами», кто-то из этих учёнишек подразумевал то, что произошло с тобой?
– Ни один из этих учёнишек понятия не имеет о сильных чувствах.
Хан поднимается на ноги – движение чуть резче, чем обычно, но в целом он выглядит почти пришедшим в норму. Бледнее разве что. И притягивает МакКоя к себе, ничуть не заботясь о его поклаже.
– Так я не ослышался, Леонард? – Его рука ложится на затылок, и от этого вдоль позвоночника, особенно между крыльев, пробирает странным ознобом… типа слабого электрического импульса. Не сказать, что неприятно, и МакКой не говорит. – Ты даёшь мне шанс?
– Для кого я тут распинался, по-твоему? Только учти, я не забыл, что ты стал причиной смерти моего лучшего друга.
– Прости.
Хан шепчет это на выдохе, уже касаясь губами, и целует МакКоя – медленно. Глубоко. Совершенно не обращая внимания на людей, скребущихся с той стороны двери.
======
