Несильно хлопнув по плечу оживившегося Пашку, МакКой с конфискованным стаканищем двинулся дальше.
Разговаривал с Ухурой – она волновалась, и чтобы успокоиться, в пятиминутки отдыха чистила перья, по очереди заворачивая крылья перед собой. С «отдыхающими» – Спок, конечно, исходит из того, что сам-то контролировать эмоции может. А вот люди так не умеют. Вынужденные сидеть без дела, они начинали потихоньку паниковать.
Чуть позже МакКой поймал себя на том, что ходит по мостику туда-сюда, как маятник, и уселся в пустующее кресло за одной из запасных консолей управления.
Как раз тогда, когда он прижал свой зад, на мостик зашёл Спок. За ним шёл… ну конечно. Вот куда эта чёрная падла подевалась. Хан, в отличие от вулканца, выглядел слегка помятым и тут же собрал на себя взгляды всего мостика. Местные, мать их, звёзды – Хан и труп у лифта, лидеры по количеству просмотров.
В полураскрытых крыльях сверхчеловека некоторые перья торчали под неестественными углами. Значит, они тут и так на взводе, а он драки с вулканцем устраивает?! Хан огляделся, заметил его, буквально сорванного силой возмущения с кресла, и направился прямиком, осторожно «отодвигая» с дороги замешкавшихся людей.
– Пойдём, поговорим, – МакКой, ощущая, что это уже нервное – злость, всё равно ухватил подошедшего Хана за рукав и потащил к двери капитанского кабинета. Там хотя бы никто не толокся.
Взгляды устремились к ним, даже капитан удивился – но МакКою было не до того. Хан же не сопротивлялся, шёл сам. А освободившись от хватки МакКоя, и вовсе начал приглаживать взъерошенные перья, будто ни в чём не бывало.
– Я и сам хотел поговорить с тобой, – заметил чуть отстранённо.
– Задом повернись. Живо, я выдерну перья, которые не прирастут обратно.
– Леонард, ты такой авторитарный…
Тем не менее – послушно повернулся, полураскрыв восемь метров своей гордости.
МакКой принялся ощупывать перья, мысленно сортируя на «ещё могут прирасти» и «надо дёргать», но быстро плюнул на это дело и попросту принялся дёргать все поломанные и сильно помятые. Некоторые могли бы восстановиться, но пусть, зараза такая, пострадает во благо воспитательного эффекта. МакКой дёргал быстро и бережно, но менее больно от этого вряд ли было. Машинально отмечал, как быстро проклёвываются на месте выдранных зачатки новых, и мстительно думал, что кожа возле новых перьев, скорей всего, безумно чешется.
– Ну что, – заговорил попутно, собирая левой в «букет» вырванные перья, – будем винить мою недальновидность. Я никак не ждал, что ты посреди всей ситуации от нечего делать устроишь драку с чёртовым Споком. И не говори мне даже, что это он тебя спровоцировал. У тебя на лице написано, кто сожрал сметану, – некстати на язык подвернулась одна из присказок Чехова. – Крыло приподними. Нет, левое. В общем, я был о тебе более высокого мнения.
– Приятно слышать, что ты обо мне высокого мнения, Леонард, – бархатисто усмехнулся Хан. – И мы не дрались, если тебя это порадует. Коммандер был несколько несдержан, а я не успел сложить крылья… Леонард, я знаю, что ты можешь дёргать перья нежнее. Будь добр.
Крыло при этом недовольно дёрнулось.
– Да ну?! Нежнее, значит? Не могу, – МакКой взялся за следующее и быстро «подсёк» его максимально эффективным рывком, удаляя из лунки. – И почему, скажи на милость, я должен верить в то, что не ты устроил драку?
– Потому что я никогда не лгу тебе.
МакКой осёкся на вдохе для нового огрызательства. Сунул пучок перьев под мышку, чтобы потом затолкать в утилизатор, и двумя руками осторожно надавил на полураскрытые крылья Хана, заставляя их сложиться.
– Хорошо, ты мне не врёшь. Тогда какие причины у Спока ломать тебе перья?
– Он просто был несдержан. Ты же знаешь, что я ему не нравлюсь.
Хан развернулся передом, слегка встряхивая крыльями. Ах, да, зуд. Развернулся и встал – оглядывая МакКоя с ног до головы странным плавным взглядом.
– Ну тогда не разговаривай с ним наедине, чёрт тебя возьми! – рявкнул МакКой. Негромко. На них и так пялились все, кому не лень. – Я всё ещё твой куратор и отвечаю за твои социальные взаимодействия.
Всё ещё не сводя с МакКоя взгляда, Хан положил ладонь на его грудь, побуждая сделать шаг назад и упереться раскрытыми крыльями в стену. С тихим шуршанием за спиной Сингха раскрылись его крылья, сооружая вокруг них подобие ширмы от чужих глаз.
Прежде чем соскользнуть вниз, ладонь Хана ласково погладила подбородок МакКоя.
– Я хочу поговорить, Леонард.
Крылья слегка заныли, но МакКой от этой боли отмахнулся.
– Ты хочешь прижать меня к стене, судя по всему.
– Ты не представляешь, насколько, – его голос понизился, – но я стараюсь об этом не думать. Скажи мне, что ты думаешь о реакции Флота на нашу ситуацию?
Хан был так близко, что плечом упёрся в пучок собственных торчащих перьев. Боунс чертыхнулся.
– А что я должен думать? Мы отправили сигнал помощи, рано или поздно на него ответят. Всё.
– А дальше?
Хан взял его руку в свои, поглаживая пальцы.
– Пришлют помощь, – МакКой освободил руку, про себя проклиная крыльную боль. Игнорировать её сделалось сложнее, а никакой выпивки на мостике не было. – Сворачивай свой аэроплан, на нас весь мостик смотрит.
– Мы не договорили. – Он спокоен. – А ты не думал, что для Флота мы сейчас не прославленный экипаж прославленного корабля, а опасность? Тебе напомнить, как Флот поступает с опасностью? Например, со сверхлюдьми в состоянии кратковременного внушения?
– Иди к чёрту, – прошипел МакКой устало. Он очень хотел завернуть хотя бы одно крыло вперёд и потянуть за сустав, чтобы отвлечься от боли. Обиженность Хана на флот была объяснима, но не оправдывала его паранойю. – Флот не будет уничтожать наш экипаж после потери «Саратоги». Это бред.
– Это здравый смысл. – Хан берёт его за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Он как будто слегка улыбается. – Ты такой идеалист, Леонард. Флот не любит риск. Я уверен, что даже нас они пустили на корабли, снабдив устройством нейтрализации. А теперь посмотри на ситуацию их глазами. Заражённый планетоид. Заражённая Саратога. Заражённые мы – после подъёма на борт их людей. Неважно, явились они источником заразы или нет. Важно это «после». Сам источник по-прежнему неизвестен. Нас не будут спасать. Даже до СМИ информация о нашей смерти дойдёт в максимально ретушированном виде, чтобы люди не волновались. «Заражение на борту, и капитан принимает героическое решение…»
Он с насмешливым видом втянул воздух.
– Федерация ценит свой душевный покой, – проговорил медленно.
Аврора, – промелькнуло в памяти МакКоя далёкое
