Рыкнув, он смял губы Леонарда своими.
Доктор не отстранился. Целовал в ответ слепо, смазанно, но отчаянно: так задыхающийся пытается хватать воздух.
Из-за проклятых поясов Хан едва ощущает его запах – а ему хочется ощущать его. Запах, тепло, пить его дыхание, касаться его горячей кожи…
Через несколько секунд – семь, не больше – Леонард шатается и начинает оседать в его руках.
– Держи, – хрипит нечеловеческим голосом, вцепляется в ткань форменки на плечах и тянет вниз, утыкается горячим лбом в основание шеи. – Если я щас упаду… сдохну… к чёртовой матери.
– Я держу.
Голос Хана чуть сел и охрип. Но он держит его в своих руках, наслаждаясь обладанием. Держит, не давая осесть, прижимая к себе. Стальные крылья Леонарда дрожат от боли.
Они стоят так какое-то время. Леонард опирается на Хана и глубоко дышит. Хан обнимает его, давая опору. И когда двери туалета открываются, первым рефлексом Хан сворачивает крылья вокруг них заслоном, желая защитить их от любого вмешательства извне.
– Твою мать… – тихо выдыхает голос капитана извне кокона. – Так, голуби мои, Аляска подлетела. Боунс, ты мне нужен.
– Иду, Джим, – почти не дрожащий голос доктора. – Минуту дай.
Капитан как будто хотел что-то сказать… но, промолчав, просто закрыл дверь.
А Хану так не хочется отпускать Леонарда. И всё же…
Он осторожно ослабляет свои объятия, понимая, что доктор уже может стоять на ногах. Потрясающий человек. Хан и не сомневался в нём.
– Вот мы и выяснили, что я – не прекрасная принцесса, и одним поцелуем меня не расколдуешь, – с этими словами он открывает кран и принимается умываться, шумно отфыркиваясь.
Сингх, поморщившись, выходит из радиуса попадания брызг.
– Как минимум, прекрасный принц, Леонард. Как ты себя чувствуешь?
Он закрывает кран и приглаживает пальцами мокрую чёлку. Кидает взгляд на своё отражение в зеркале.
– Так же, как выгляжу – отвратительно. Ладно… идём на мостик.
МакКой вдрызг, топорща во все стороны стальные перья, переругался со штатным бортовым медиком «Аляски». Они зацепились на вежливо-терминологическом, и перейти на матерно-терминологический им пока что мешало только то, что оба вели беседу при представителях своих экипажей.
Боунс был бледен. Волосы топорщились мокрыми колючками. Он стоял, опираясь на консоль притихшей Ухуры и чуть ли не носом въезжая в экран видеосвязи, настаивал на том, что при скорости распространения растительная зараза давно бы уже проявила себя, и люди, проведшие в изоляторе день и ночь, не опасны.
А позади него стоял Хан со сложенными на груди руками. Неподвижный, как ожившая статуя, только крылья будто дышали вместе с ним – полусложенные, они слегка приподнимались и опускались. И смотрелся на своём посту… привычно, органично, с полным осознанием правомерности своей роли. Прошло чуть больше месяца, как он на борту, и МакКой уже запирается с ним в туалете, позволяет заключать себя в крыльный кокон, и мало ли что ещё. Теперь Джим понимал, как этот человек умудрялся собирать вокруг себя армии генетически улучшенных людей: собирать, удерживать, властвовать. Харизма неслыханной силы. И если Хан останется на корабле после случившегося…
А будет ли после случившегося вообще существовать корабль под названием «Энтерпрайз»?
– Я не даю шансов на то, что «Аляска» согласится принять на борт хоть кого-то из наших, – ровно сказал Спок. Он стоял рядом, и уже давно, но Джим задумался и потому всё равно вздрогнул.
– Если они примут хоть кого-нибудь, это уже будет хорошо, Спок, – ответил ему вполголоса. – Мы должны сделать всё для этого.
К тому же, переговоры с Аляской – хоть какое-то действие. Джим не хотел, чтобы его экипаж повис в неизвестности и информационной тишине сейчас.
Спок промолчал, а затем сделал то, чего не делал никогда. Он наклонился и коснулся лежащей на подлокотнике руки Джима двумя пальцами – на мостике, при людях, – и отошёл к сгрудившейся вокруг доктора толпе.
Накал дискуссии нарастал. МакКой опёрся о стоящий рядом стул, топорщась перьями, и только Хан стоял позади него, являя собой образчик спокойствия и терпения.
Снова всплыло в памяти – чёрный крыльный кокон в туалете, скрывающий Хана и Боунса.
Джим хлопнул рукой по подлокотнику. Получилось неожиданно громко, и все взгляды устремились к нему. Кроме МакКоя и Хана.
– Нийота, завершай сеанс, – приказал негромко.
– Есть, – отозвалась она по-военному чётко, и руки запорхали над консолью. МакКой собирался ещё что-то сказать, но экран погас. Тогда он от души выругался прямо при всех и развернулся к Джиму – взбешённый и побледневший. Пряди волос прилипли ко лбу, полураскрытые крылья подрагивали, но он быстро взял себя в руки и провёл ладонью по щеке. Потом отошёл от консоли к нему, Джиму.
Остальные вернулись к своим занятиям, упорно делая вид, что всё в порядке.
– Это бессмысленно, – сказал ему Кирк. Он понял это сейчас так чётко и ясно, что сомнений не осталось. Капитан Аляски тянул время и не собирался им помогать. Спок был прав.
МакКой ухватился ладонью за спинку его кресла.
– Знаю. Теперь понял. Хотя на их месте я бы, может, пересрался не меньше, а то и…
Боунс потянул вверх воротник форменки и вытер мокрый лоб тканью.
– Ты бы не пересрался, друг мой. Ты бы первый носился и орал на меня, чтобы я тебя отпустил к ним на борт «посмотреть ситуацию», потому что «люди умирают, пока мы тут сидим и ничерта не делаем».
– А ты меня высоко ценишь, – он усмехнулся.
– Хреново выглядишь, – совсем тихо сказал ему Джим, чтобы больше никто не услышал. Застывший рядом Спок не в счёт, он так и так услышит. И Хан. – Возьми паузу, а я попробую ещё раз переговорить с их капитаном.
МакКой кивнул.
– Да это всё чёртов второй пояс к полу тянет. Он, кстати, не снимается, потому что кое-кто поставил персональный код… Ладно, и вправду пойду, посижу в уголке.
Люди подменяли друг друга на постах, чтобы отдохнуть, но Джим оставался на месте. Связывался периодически с нижними палубами, подбадривал экипаж, говорил, что помощи флота осталось ждать недолго. Забытый стакан чая, который он попросил полчаса назад, остыл. Крылья лежали на спинке кресла, полураскрытые, и иногда устало шевелились; им тяжело было находиться в одном положении. По ним хотелось провести рукой, промять суставы, ощутить ладонью мягкие перья ближе к основаниям, а потом и пух.
Спок отследил время на главной консоли. Выходило, что прошло уже больше стандартной смены.
Он в последний раз сверил данные,
