– Тебе необходимо отдохнуть, – заметил, склонившись над его креслом. На мостике был полумрак, Джим работал на падде, и из-за голубоватого света его кожа казалась совсем бледной. Но на его слова поднял взгляд. – Я могу отработать ещё две стандартных смены. Пока сигнал не дошёл до Земли, ждать нам нечего.
Джим, пожевав губами, опустил взгляд к падду.
– Я не смогу расслабиться, Спок. Сейчас моё место здесь, в капитанском кресле.
– Я в состоянии контролировать ситуацию. А если ты не отдохнёшь, в действительно экстренном случае не сможешь принимать адекватные решения. Прошу тебя.
Он замер, видимо, обдумывая его слова, а потом с тихим вздохом поставил падд в ждущий режим.
– Я попробую.
Спок кивнул и выпрямился, ожидая, пока Джим покинет кресло. Они не могли уйти отдыхать вместе – на мостике желательно было находиться кому-то из старшего командного состава. Кирк поднялся нехотя, что-то ещё набрал на падде, прежде чем отойти.
– Спокойной ночи, капитан, – сказал Спок, поймав на секунду его взгляд.
Джим, удерживая взгляд, подходит ближе и склоняется к его уху.
– Спокойной ночи, Спок, – говорит тихо, согревая дыханием ушную раковину.
В этот момент сказать ему хочется многое – но у них всего секунда, и Спок только успевает втянуть его запах – слабый из-за силовых полей пояса.
– Если Хан будет тебе мешать, пришли его на мостик. Я найду для него занятие.
Джим отчего-то тушуется и бормочет себе под нос, что вряд ли Хан будет мешать, а потом и вовсе направляется к двери, ведущей в коридор.
Джим помнит, что подумал о помолвке Боунса и Хана скорей в шутку. Просто образ нашёлся. А теперь он не уверен, даже не знает, чего ждать, когда заходит на обзорную палубу.
Там собрались все отдыхающие. И Ухура со Скотти сидят у самого окна на небольшом диванчике – их присутствие на мостике желательно, но они оба очень устали. Нийота спит, уложив голову на колени инженера и укрывшись своим же крылом.
Джим чуть улыбается, увидев эту картину. Кажется, Скотту всё же можно рассчитывать на благосклонность королевы Энтерпрайз. Кто бы мог подумать…
Играют в шахматы Кексик и Чи.
Спит Адлер у стены на голографической раскладушке – Джим сам её полчаса назад отправил отдыхать чуть ли не силой.
Не обнаружив взглядом Боунса с Ханом (Пашки тоже не было), Джим направился к высокой голографической ширме, расписанной в старом восточном стиле. Ему не хочется думать, что вот он зайдёт за неё, а там эти снова укрыты крыльями. Он и старается не думать, держится…
Внутри всё резко и с облегчением расслабляется, когда из-за ширмы он слышит тихое ворчание Пашки.
– Ой, убери ты крылья свои, убери, сэр стажёр, я из-за них на диван не помещаюсь, чтоб тебя…
– Тебя сюда никто и не звал, – спокойный голос Хана, но не сказать, что недовольный.
– Я сам позвался, – не остался в долгу Чехов. – И только попробуй выгнать, тебя Боунс по шее мокрой тряпкой огреет. Ты спрашиваешь, где он её возьмёт? Я принесу. Ради такого случая схожу реплицировать.
– Так, я слишком стар для вашей возни и тут слишком много крыльев, – ругается МакКой вполголоса. – Чаю мне принесите.
– И мне! – тут же оживляется Пашка.
– Я принесу, Паш, не толкайся, – это ровный голос Сулу. Ширма чуть отодвигается, и из-за неё показывается рулевой с подносом. Растерялся он разве что на секунду. И под вопли Пашки «мне синий, без сахара!», интересуется: – Капитан, вам тоже чаю?
– Сладкого, спасибо.
Джим «отмирает», пропускает Сулу и заходит за ширму сам.
Там… вполне уютно. Ковёр, посредине – большая стеклянная лампа с резными узорами на боках, с ореолом тёплого света вокруг, длинный угловой диван, на углу – Павел сидит, поджав под себя разутые ноги. Рядом с ним Хан, завернувший в одно крыло МакКоя. Боунс свои крылья тоже завернул вперёд и теперь сидел в них и хановом крыле, как в двойном пледе. Выглядел спокойно, но всё ещё бледным и измученным, как будто только-только начал оправляться от тяжёлой болезни. Второе крыло Хана Пашка спихивал со спинки дивана своим; они устроили толкотню крыльями за угловой участок дивана, на который можно было удобно положить раскрытое крыло.
Пока что навигатор отчаянно проигрывал, но не сдавался – вот же несгибаемая воля к победе.
– Боюсь, вам придётся подвинуться, стажёр. – С этими словами Джим плюхнулся на свободный участок дивана рядом с завёрнутым в крылья МакКоем.
Хан невозмутимо подгрёб Боунса ещё ближе к себе и хитро блеснул глазами.
– Конечно, капитан. Как ситуация на мостике?
– Стабильная.
Докладываться Хану Джим не собирался – да и не хотел он сейчас с кем угодно говорить об этом. Стабильность в их случае обозначала отсутствие информации и перспектив.
– А нам тут сэр стажёр вон какой уголок сделал, – начал ворковать Павел, любовно поглаживая крыло, свободное от борьбы за угол. – Сказал, что в стрессовой ситуации комфорт особенно необходим, хотя как я считаю…
– Ты считаешь, что надо было сразу матрас на весь пол голографировать, – заметил Боунс. – Пол-кровать.
– Но тогда мы потеряли бы возможность уединения, – это уже Хан. Он выглядел так, как будто сидеть, укрывая Боунса своим крылом – самое естественное для него положение вещей. Даже Пашку уже ничего не смущало – ни эта парочка, ни болезненный вид МакКоя…
Джим прочистил горло.
– Боунс, можешь отойти со мной на пару слов?
Он тут же подобрался – и Хан недовольно пошевелил крылом. Но МакКой не обратил на это внимания.
– Случилось что-то?
– Нет, но поговорить нужно.
– Неужели это так срочно, капитан? – Хан не дал ему ответить. – Нам всем нужен отдых. Леонарду в том числе.
– От «поговорить» я не развалюсь, – Боунс отвёл в сторону его крыло и выбрался с дивана. – Пойдём, Джим, найдём тихий угол. И мой чай не пить! – это уже Пашке.
Они отошли к углу – к ближайшему, благо он был и самым отдалённым от людей. Сейчас, лишившись одеяния из ханового крыла, Боунс начал зябнуть – подобрал плечи, руки засунул в карманы.
Джим заложил руки за спину, подбирая слова. Как назло, вокруг них было слишком тихо – люди предпочитали либо спать, либо отдыхать, не производя лишнего шума. Чуть постукивали шахматы Чи и Кексика, прошуршал мимо ширмы Сулу с подносом, Павел, посмеиваясь, ворчал на величину кружек с чаем.
– Ну теперь-то ты не будешь вешать мне лапшу на уши? – Джим обратился к МакКою. – Что между вами?
– Он, Джим, мой единственный шанс спастись.
Боунс
