Да только знание сие – оно очень уж не для всех. В Тиборске об оном всего-то девять человек и ведало, причем двое – уже мертвы.
А, хотя нет. Не девять, десять. Жене Глеб тоже рассказал, не стал секрета делать. Вон, сидит Елена рядом с отцом, умоляюще на Глеба смотрит. Без слов понятно, о чем думает.
Только народу в палате не так уж и мало-то собралось. Тиборские-то ладно, все свои. Надежные, проверенные. Сюда Глеб только тех позвал, кому свой сон бы стеречь доверил.
Вон тот парень разве что не близко знаком. С пшеничными волосами и крючковатым носом. Но то брат Бречислава и Яромира, Финист. Он к боярину уже у самой Костромы присоединился, явился словно из ниоткуда. Возможно, и так уже обо всем ведает от старших братьев.
А вот владимирские и костромские… кто их знает? Сыновья Всеволода, приближенные всякие, воевода Дунай… хотя этот ладно, он муж честный.
Слуги опять же, челядь. Стольники и виночерпии. Скоморох, что подле князя приплясывает.
Гоже ли при них всех о настолько важном говорить?
По счастью, князя Всеволода тоже не пальцем делали. Сразу уловив, о чем беспокоится зять, он чуть заметно кивнул Дунаю, и тот споро очистил залу. Всех повывел, кроме нескольких человек – сыновей, парочки ближних бояр, какого-то молодого гридня и почему-то скомороха.
Видно, этим уже Всеволод доверял, как самому себе.
После этого Глеб заговорил. Наклонился к столу, понизил голос и рассказал о зимнем походе на Русское море, и что оттуда привезли. Поведал, что прямо сейчас брательник его с надежным соратником ищут средство откупорить смерть Кащееву. И уж когда откупорят… совсем иначе все обернется.
Всеволод, о том услышав, в лице аж переменился. Просветлел, потом резко потемнел, а там и запунцовел. Сжал крепко кулаки и гневно воскликнул:
– Это ты что же такое натворил, Глебка?! Дурак совсем, что ли?! Вы гляньте, гляньте на него, люди добрые! Я за кого дочку отдал?! За дурака набитого!
– А ты бы, Всеволод Юрьевич, на моем месте как тем яйцом распорядился? – подчеркнуто спокойно спросил князь Тиборский.
– Уж точно не отправил куда глаза глядят с Ванькой-Дураком! – рявкнул князь Владимирский. – Ты умом своим понимаешь, какое сокровище тебе в руки попало?! Нельзя было его из оных выпускать-то, простофиля! Держать у себя покрепче, да Кащею смертию грозить! Кабы ты в Тиборске-то остался, да со стены яичко оное показал бы – думаешь, стал бы Кащей тебя огнем навьим жечь?! Уж верно остерегся бы!
Воевода Самсон пробурчал себе под нос, что он такое тоже предлагал. Мол, не один тут Всеволод такой умник-разумник.
А Глеб поджал губы и терпеливо стал разъяснять тестю, что решение такое – оно очевидное. Обсуждалось это в Тиборске, вдумчиво обсуждалось.
Только заковыка-то в чем? А заковыка в том, что нельзя грозить той угрозою, которую применить не умеешь. Кащей ведь первым делом спросит: а как вы, люди добрые, мой круглый ларец вскрыли-то?
И что ему отвечать?
– Ничего не отвечать! – воскликнул Ярослав Всеволодович. – Много чести, отвечать еще такому!
Однако отец только поморщился в его сторону. Тоже понял уже, что так Кащееву смерть не применишь.
– Ладно уж, пусть так, – скрепя сердце, произнес Всеволод. – Только известно ли, когда там твой братец обернется-то? Долго ли ждать еще?
Глеб только плечами пожал. Иван со дня ухода знать о себе не давал – да и как бы он сумел? Глеб подумывал голубя ему с собой дать почтового, да он птица хоть и невеликая, но в карман его все же не положишь, за пояс не заткнешь. Клетку двоим путникам дюже неудобно тащить.
Хотя они верхом, конечно…
Жалко, не поглядел Глеб, что за коней им Яромир приготовил. С княжьих конюшен взяли, видать… только хороших ли? Бречислав-то лошадей не держит, разбираться в них ничуть не разбирается. Глеб его верхом никогда и не видывал.
Неизвестно, каков в этом братец его.
– Как отопрет Иван каменное яйцо – мы о том быстро узнаем, – уклончиво ответил Глеб.
– А коли не отопрет? Коли провалит дело?
– Давай лучше надеяться, что не провалит.
Глава 27
С каждым днем прибавлялось людей под Костромой. Отовсюду приходили, со всех концов Руси. Крохотный городок стал словно желудь, облепленный муравьиным полчищем. Припасов хватало едва-едва, хотя и их тоже везли отовсюду.
Опустошение Тиборска и окрестных земель все-таки заняло у Кащея сколько-то времени. Всех дочиста вырезал, проклятый, никого не пощадил. Жаль людей, но отсрочку это все же дало. Позволило собрать действительно большую рать.
И князь Всеволод очень надеялся обойтись без крови. Без драки. Когда рассказали ему, что конкретно Кащей с Тиборском сделал, он даже пожалел, что зятю на помощь пришел.
Страшно воевать с тем, кто города в пыль стирает!
Но на попятную идти поздно. Кащей Бессмертный его не помилует, в покое не оставит. Очевидно, что Владимир и Суздаль следующие. К ним придут, как только Тиборск доедят.
И ожидая этого дня, Всеволод Большое Гнездо копил силы. То и дело пересчитывал ратников и радовался, что их еще чуть больше, чем вчера. При этом молил бога, чтобы до именно сражения дело не дошло.
Надежду свою князь Владимирский возлагал на две вещи. То мнилось ему, что соберется в итоге под Костромою такая рать, что Кащей глянет, да и заробеет. Передумает биться, назад повернет.
А то мечталось, что вот завтра, вот уже сегодня, вот прямо через минуточку расколет где-то в дремучем лесу княжич Ванька каменное яйцо. Расколет – и иголку ненавистную сломает.
И не станет разом Кащея.
А без Кащея, понятное дело, вся его орда многотысячная распадется в считаные дни. Мгновенно передерутся татаровья, псоглавцы и людоящеры. Дивии да сила нечистая вовсе никому не послушны станут.
То-то сразу ладно будет, то-то хорошо.
Но мечты мечтами, а готовиться надо к худшему. Долго оттягивать схватку не выйдет.
Можно, конечно, отступить подальше. Уйти к Новгороду, Киеву, а то и в какой-нибудь Теребовль. Там Кащея дожидать, на закатных границах. Туда он не один месяц еще идти будет.
Только вот сделать это – все русские княжества ему в разорение отдать. Неизвестно еще, со сколькими городами распрощаться. Кащей ведь их не захватывает, как все приличные люди, а дотла сжигает.
И первым будет стольный Владимир.
Не собирался Всеволод Большое Гнездо свое княжество в жертву приносить. Хватит уже и того, что Тиборск с лица земли исчез. Дальше уже его кровные земли – и вот за них он костьми ляжет.
Благо рать его и в самом деле раздувалась, как тесто в квашне.
Первыми предстали башкиры и поляницы. Они и так уже шли на выручку Тиборску, да не поспели к сроку. Полдня пути всего оставалось, когда прискакал гонец, объявил, что поздно, никому уже не помочь. Повернули назад, к Галичу – там несколько времени
