– Еленка… ты?.. Вправду ты, любая?..
– Я, я, Глебушка!.. – подняла лицо княгиня. – Не чаяла уже снова свидеться!..
– Да как же… как же ты спаслась-то?!
– Чудо, Глебушка! Терем уже полыхнул, я уже не чаяла! Во двор выбралась кое-как с чернавками, да ворота тоже уж полыхают! И тут пробило их, точно тараном! Огромный бык пробил рогами! Дикий лесной бык, бурый весь! Подхватил нас с девками на спину, да понес! И вынес! А сам обратно в город… и сгинул.
Глеб невольно перекрестился. Воистину чудны дела твои, Господи. Его от Змея сокол волшебный спас, Елену из пожара – бык лесной.
– А потом меня дядька Бречислав нашел, сопроводил, – махнула рукой Елена. – Ему тоже свезло выбраться.
Глеб моргнул. Ушам своим не поверил. А потом голову повернул – и впрямь, боярин Бречислав с повозки слезает, улыбается насмешливо.
Выжил-таки, старый чертяка, спасся!
– Ну, Бречислав Всеславич, удружил, – стиснул его плечо князь. – Спаси тебя бог, что сам уцелел и женке моей помог. Чего желаешь за то – проси, все дам.
– С желаниями погодим, княже, – пробасил Бречислав. – Я тебе не только жену привез, но и весть добрую.
– Что за весть?
– Не один ты. Не бросили тебя. Получил я известие от брата меньшого – собирай людей, пойдем на полудень, к водам Итиль-реки. Там тебя тесть дожидает.
– Батюшка мой! – покивала Елена.
Глеб просветлел лицом. С Всеволодом отношения у него не то чтоб ладные, но сейчас он и печенегам обрадуется, буде вернутся вдруг из мертвых и с Кащеем сражаться возжелают.
– Дай обниму, боярин! – стиснул Бречислава князь. – Порадовал!
Не одну только княгиню молодую боярин привез. С ним добрых сорок человек прибыло – женщины, дети, старики. Тоже все из огня спасшиеся, порознь Бречиславом подобранные.
Оказалась среди них и Дуняша, воеводы Самсона жена. Бречислава тот за это долго хвалил, благодарил, награды сулил любые.
Но потом. Сейчас воеводе не до того было. Он от дружины не отходил, стерег каждого отрока. Вел уцелевшее войско на полудень, к берегам Итиля.
Четыре дня понадобилось тиборчанам, чтобы доехать до условленного места. Там, в городе Кострома, встретил великого князя Тиборского великий князь Владимирский.
И не один встретил. С ним тоже оказалась дружина – хоть и не такая многочисленная, как надеялось Глебу. Меньше даже, чем у него самого. Еще подъезжая к городским стенам, прикинул он число хоробров – и нахмурился.
Спору нет, две рати лучше одной, но на Кащея и десяти таких не хватит…
Впрочем, Кострома – город маленький. Чуть побольше простого села, разве что стеной обнесен. Много воев ему не пропитать – а без снеди рать долго не продержится.
Тиборчане сами по дороге кору начали глодать, лягушек ловить.
К счастью, эту беду князь Всеволод предусмотрел. Тиборчан уже ожидали котлы со щами, хлеба горы, да мяса вволю. Дюжину быков зажарили для гостей – и неважно, что Великий Пост уже наступил. В странствии можно воздержаться.
Самого же Глеба, жену его, да ближних советников принял князь Всеволод в костромском детинце. И тоже не один был, а с боярами, с воеводами, да с князьми младшими. Четырьмя кровными своими сыновьями – Константином, Юрием, Ярославом и Владимиром.
Только Святослав с Иваном в стольном Владимире остались. Эти недоросли еще, рано им.
И скоморох Мирошка тут был, конечно. Этот от князя вообще редко отходил.
– О, явились, не запылились! – глумливо воскликнул стоящий подле Всеволода юнец. – Что, тиборские, всыпал вам мертвый царь?! По первое число всыпал, плакаться прибежали?!
Глеб одарил его недобрым взглядом. От этого сына Владимирского князя он изначально хорошего не ждал.
Константин Всеволодович, старший сын – вьюнош добрый и вежественный. В Новгороде Великом княжит, хотя проживает и не там, а во Владимире.
Юрий Всеволодович, сын второй, милостив и светел нравом. Всегда страх Божий в сердце имеет, церкви строит и нуждающимся помогает.
А Владимир Всеволодович, сын четвертый, молодешенек еще совсем, едва пятнадцать годов исполнилось. Впервые в походе.
Но этот нахаленыш – сын третий, Ярослав Всеволодович, Елены близнец. Тоже не усат еще, всего только семнадцати лет от роду, но уже дерзок и своенравен. Успел покняжить в Переяславле, да был выгнан оттуда Всеволодом Чермным, за что Ярославушка крепко на того зол.
По счастью, буйство сынка и Владимирскому князю по душе не пришлось. Хлопнул он Ярослава по щеке легонько и молвил сурово:
– Нишкни, неразумный. Не с холопом говоришь.
В отличие от сына, своему гостю князь Всеволод выказал всяческое уважение. Поднялся навстречу, облобызал в обе щеки, своими руками чарку поднес. Обнял еще и дочь, чмокнул ее скупо в макушку и сказал Глебу:
– Теперь не время нам считаться, зятюшка. Было что коли между нами – про то забудем. Виноватого Господь простит. Сядь рядом со мной, потолкуем о делах наших скорбных.
Расселись вкруг стола. Помолчали. Никто не заговаривал первым, все только переглядывались.
Наконец молвил Всеволод:
– Знаю все, что в Тиборске приключилось. Донесли. Обсказали. Безмерно сочувствую вашему горю. Помогу всем, чем только смогу.
Глеб чуть заметно прищурился. Не очень он верил в искренность этого старого лисовина. Всеволод-Димитрий Большое Гнездо не только за многодетность прозвище свое получил. Сызмальства гребет под себя все, до чего руки дотягиваются.
И батюшка его таким же был, до власти, земель и богатств охоч был безмерно. За алчность к приобретению Долгоруким прозывали.
Но не так уж велик выбор у Глеба.
Собственно, вообще никакого выбора нет. Либо принять помощь тестя, либо вернуться в свое княжество и расшибить о Кащея лоб.
– Всем поможешь, Всеволод Юрьевич? – переспросил князь Тиборский. – Добро. Рад слышать. Войско мне нужно. Рать. И большая. Настолько большая, насколько вообще возможно. Покуда Кащей поход свой только начал – подрезать его надо. В самом начале.
– Верно говоришь, Глеб Берендеевич, – улыбнулся в бороду князь Владимирский. – О том же и я подумал. В граде Кучкове на мой зов собирается великая рать. Весь Север шлет войска – Псков, Ладога, Великий Новгород. Мой Владимир тоже в стороне не останется. Не дадим поганым ходить по нашей земле.
– Кащей уже знает? – тут же спросил Глеб.
– Для вида я повелел распространять слухи, что идем большим походом в Рязанскую землю, Пронск замирять. Вот только Кащей дураком никогда не был – поверит ли?
Глеб пожал плечами, задумчиво отвернувшись к окну. Великая рать – это хорошо. Это прекрасно. Коли сумеет самобрат Ваня яйцо злосчастное кокнуть, то с одним только Кащеевым войском можно будет и пободаться… Коли вся Русь соберется – то это же ого-го какая силища будет…
Посмотрим еще тогда, чья возьмет…
– А что, Глебушка, где твой меньшой братец-то? – как бы невзначай спросил Всеволод. – Сватом который приезжал, Ванюша-богатырь. И дружка еще с ним был, оборотистый такой…
– По делам государственным отправились, – ответил Глеб. – А тебе что до них?
– Да так, словечком перемолвиться хочу… Куда отправились-то?
Глеб переглянулся с Бречиславом. Конечно, надо бы Всеволода посвятить. Следует
