— Я должна была его убить, — проворчала Луиза, — я, не ты.
— Он ведь почти ушел от меня, этот паршивец. — Голос Дарса ласкал слух, и Луиза окончательно расслабилась, вытянулась на полу. — А потом я увидел, как его отвлекла на себя одна особь акда. Вот странно, да? Прочие акды его защищали, а этот пытался убить. И именно поэтому первым выстрелом я убил человека. Ты ведь потом расскажешь, кто это был?
Она одобрительно заурчала.
— Кстати, спасибо за то, что связалась со службой безопасности, — продолжил негромко Дарс, — император выходил на связь. Атака отбита, Вири-старший и младший взяты под стражу. У старшего, как ты и говорила, подсаженная чужая нейроматрица. Во время считывания он верещал о том, что сражается за королеву. Но ведь… королева мертва. Давно.
— Теперь, я думаю, окончательно мертва, — сказала Луиза, — никто больше не будет носиться с идеей ее возвращения.
— Луиза, я тебя не понимаю. — Дарс убрал руку. — Давай договоримся так. Я выйду из каюты, чтобы тебя не смущать, а ты… вернешься. Решайся. А потом сразу вколем препарат, тебе не будет настолько мучительно больно, чтобы этого бояться.
Он поднял ее тяжелую голову в хитиновой броне, подержал в ладонях, а Луизе вдруг стало невыносимо оттого, что больше она не видит синего пламени сверхновой в его глазах. Все было серым.
— Вернись ко мне, — выдохнул он.
Быстро подался вперед и коснулся губами хитиновых щитков меж усиков, затем так же быстро отстранился, поднялся с дивана и вышел.
Луиза положила голову на конечности-ножи.
Он так близко и далеко одновременно. А она не может поцеловать, ощутить сладкий, с кофейной горчинкой вкус его губ, изощренный танец языка, от которого тело вспыхивает жаром, а за спиной вырастают крылья.
Боль в груди ширилась, росла, расходилась проталиной с черной водой.
«Я хочу быть с тобой».
Но как?
Не страшно ли тебе, королевская гончая, по-прежнему не помнящая саму себя?
«Но если он принял меня такой, то разве остановит меня боль? Это такая малость».
Она помедлила, собираясь с духом. Как будто стояла на краю обрыва, а ветер трепал волосы, хлопал по щекам ледяными ладонями, грозя скинуть, навсегда похоронить в мертвой и холодной бездне.
Страшно.
И будет так же больно, как в предыдущий раз.
Но ведь она должна быть сильной, чтобы отвоевать собственное счастье?
И Луиза сделала крошечный шажок. Спиной назад. В слепяще-белую вспышку, которая, разрастаясь, обволокла ее хитиновое тело и сверкающим веретеном ударила прямо в сердце.
Он захлебнулась собственным воплем.
Белый потолок каюты стремительно вращался над головой, исхлестанный обрывками розоватой пены вперемешку с изумрудной зеленью. Что-то трещало, как будто ломали деревяшки. А потом Луиза поняла, что это рвется ее собственное тело, избавляющееся от всего лишнего, — от двух пар конечностей, от хвоста, от длинного бронированного корпуса. Хитин ломался, расходился уродливыми трещинами, отваливался кусками, обнажая розовую плоть, — страшную, сморщенную, сплошной рубец.
«Господи, как больно», — мелькнула и пропала мысль.
К собственному ужасу, продираясь сквозь мучительное ощущение ломающегося тела, Луиза увидела склонившегося над ней Дарса со шприцем-ампулой.
— Не-э-эт. Не смотри-и-и… не надо…
Саднящее горло издавало шипение.
— Тише, тише… ш-ш-ш…
Едва ощутимый укол в плечо. И боль начала отпускать. Полегчало настолько, что Луиза вскинула руки к лицу — так и есть, сплошной розовый рубец. Вся она такая…
— Не смотри, — всхлипнув, подтянула колени к груди и, закрыв лицо ладонями, замерла.
— Луиза.
— Уходи, пожалуйста. Не смотри на меня… Я не хочу, чтоб ты меня такой видел…
— Наплевать, — зло процедил Дарс, — я хочу видеть тебя любой, понимаешь?
Луиза только судорожно выдохнула, когда он легко подхватил ее на руки и куда-то понес. Оказалось — в ванную комнату, где остро пахло травами и хвоей. Истерзанное тело, все еще покрытое ошметками хитина и слизи, медленно погружалось в теплую воду. Луиза покорно положила голову на край ванны и закрыла глаза. Наверняка Дарс смотрит на нее со смесью ужаса и брезгливости, не нужно было ему все это видеть, не нужно…
— Уйди, — попросила она едва слышно.
И совершенно не удивилась, когда услышала твердое «нет».
Потом воцарилась тишина, хрупкая, тающая в ароматном воздухе. Луиза осторожно шевельнулась. Внутри все замерло, стянулось в колкий узелок, когда она руками прикоснулась к лицу и провела по щекам. Кожа постепенно разглаживалась, принимая прежний вид. Только вот… волос на голове не было совсем. Они все выпали.
И ей стало так жаль своих черных локонов, что в голос разрыдалась. Лысая уродина, вот кто она.
— Ты что, — изумленный шепот, — почему плачешь, девочка моя? Что случилось?
— Я лы-ысая, — протянула Луиза и расплакалась еще горше.
— Ну и что? Отрастут волосы, никуда не денутся. Еще лучше будут.
Он говорил еще что-то, утешая, успокаивая, но она не слушала. Все казалось пустым, бесполезным. И почему-то именно потеря волос показалась ей особенно болезненной и обидной.
— Луиза, — прошептал Дарс, — ты самая красивая женщина в этой галактике.
— Нет. Нет-нет-нет.
И задохнулась от неожиданности, когда он накрыл ее рот поцелуем. Горячим. Жадным. Клеймящим.
Опешив, Луиза легонько оттолкнула его — и сама ушла под воду.
Вынырнула, глядя укоризненно.
— Дарс.
— Да, мисс Мар.
— Не разговаривай со мной так!
— Как — так?
В синих глазах искрились смешинки.
— Не смей надо мной смеяться! — И плеснула в него водой.
Тонкая футболка моментально намокла, Дарс хмыкнул и, многозначительно глядя на Луизу, быстро стянул ее через голову. Остался в одних низко сидящих штанах.
Она застонала в голос. Видеть это тело, крепкие мускулы, перекатывающиеся под гладкой кожей, было уже просто невыносимо. Так хотелось прикоснуться к нему, что покалывало кончики пальцев. Хотелось ласкать его, прихватывая зубами темные соски, спускаясь все ниже и ниже…
Дарс, щурясь, подошел. Он улыбался.
— Давай я тебя отмою от этой гадости, — сказал он, все еще посмеиваясь.
— Я сама, — буркнула Луиза.
Потому что знала — если он сейчас прикоснется, она не выдержит. Забудет о чувстве собственного достоинства и будет умолять, чтобы взял ее прямо здесь, в этой белоснежной и пропахшей хвоей ванной.
— Хорошо, — внезапно согласился он, — мойся, а я принесу тебе халат.
— Дарс…
Она запнулась, прикусила губу.
— Что?
— Скажи… что со мной будет дальше?
Улыбка медленно сошла с его губ. Дарс отвернулся, достал из шкафа махровый халат.
— Выходи в каюту, нам нужно поговорить.
Невозможно прятаться в ванной вечность. Выбравшись из остывшей воды, Луиза завернулась в мягкий пушистый халат. Подошла к высокому, в рост, зеркалу в нише. Кожа разгладилась, и все стало как прежде… Только вот волос по-прежнему не было, и это придавало ей вид представительницы негуманоидной расы.
«Хорош трястись, — зло сказала она себе, — что бы ни пришлось услышать, ты примешь это спокойно и с достоинством».
Решительно накинув капюшон, Луиза босиком прошлепала в каюту.
Робот-уборщик с тихим шипением заглатывал с пола куски хитиновой чешуи. У иллюминатора, повернувшись к ней спиной, стоял Дарс Эшлин. Он успел переодеться в очень официальный и закрытый летный костюм,
