– Хм-м. Ученые вели дебаты о глобальном потеплении, но катаклизмов я не помню.
– Значит, в твое время они только начинали зарождаться.
– Кто «они»?
– Бури.
– И при чем тут геоманты?
– Можно сказать, что они вроде современных метеорологов, только предсказывают не атмосферные, а геологические явления. В Полом мире не бывает дождя и снега, здесь не случаются торнадо и ураганы, но если астеносфера начинает капризничать, людям угрожает опасность.
В комнате с тихим хлопком открылся портал – как раз между окровавленным диваном и столиком, на котором лежала каска. Из портала вышли пять человек, все на одно лицо с Паксом. Правда, в отличие от него эти пятеро были одеты в белые комбинезоны и перчатки.
– Что, Пакс, очередной труп?
– Этот человек убил Гео-24 – того, кого мы нашли вчера. Больше я ничего о нем не знаю.
– Убил геоманта? – удивился клон.
– Да. И подумать о таком страшно…
– А его кто прикончил?
– Эллис Роджерс, – сказал Пакс, махнув рукой на Эллиса.
Все пятеро дружно уставились на него.
– Меня арестуют? – спросил Эллис.
– Арестуют? – озадачился Пакс. – Опять слово из древнего мира?
– Эти ребята, – Эллис кивнул в сторону комбинезонов, – увезут меня куда-нибудь подальше и запрут понадежнее? Чтобы наказать за убийство?
– Нет, Эллис Роджерс. Никто не станет тебя наказывать. – Пакс говорил так, будто сама идея показалась ему дикой. – В ваши дни все было совсем по-другому, да?
Эллиса охватило такое облегчение, что он даже не стал ничего уточнять. Просто стоял и смотрел, как команда двигает мебель, чтобы подтащить тело к порталу.
Прежде чем уйти, один из пятерки обернулся к Паксу и спросил:
– Значит, больше трупов не будет?
Пакс кивнул:
– Будем надеяться.
* * *К тому времени как Пакс и Эллис вернулись домой, столовая опять превратилась в мрачный готический собор. Темноту разгоняли только свечи, стоявшие на столе, и едва заметная подсветка высоких сводов. Портал, сквозь который они вышли, открылся на прежнем месте – значит, подумал Эллис, координаты выбираются не произвольно. А что случится, если портал возникнет где-нибудь посреди дивана? А если на пути портала окажется человек? Пакс говорил, что несчастных случаев у них почти не бывает, так что тут наверняка есть какая-то система безопасности.
В комнате играла оглушительная музыка, басы накатывали от стен и эхом отдавались в грудной клетке, будто кто-то от души хлопал Эллиса по спине. У песни был четкий ритм и бодренькая мелодия, но как только они с Паксом вошли в столовую, все тут же смолкло.
– Вы целы! – завопила Альва, не уступая музыке в громкости.
После ее возгласа включилась подсветка пола, и заиграла какая-то другая музыка. Что-то классическое, решил Эллис. Во всяком случае, похоже на оркестр.
– Вин куда-то ушел? – поинтересовался Пакс.
– У Вина совещание.
– Точно. – Пакс повернулся к Эллису. – Художники одного сектора каждый месяц проводят совещания, чтобы общая работа оставалась гармоничной.
– А мне кажется, это просто повод похвастаться своими шедеврами. Они только этим и занимались, когда совещание было у нас дома, – раздраженно сказала Альва.
– Знаешь, тебе не надо выключать свою музыку, когда я прихожу домой. Только громкость убавь, и все.
– Вин терпеть не может мои песни.
– А мне нравится.
Оркестр сменился на бодренькую мелодию.
Войдя в салон, Эллис снова поразился фантастическому виду. Перед ним переливалась огнями ночь. Будто панорама Нью-Йорка или Парижа – того, настоящего. Горели соседские окна, фонари выхватывали из темноты отдельные участки скал и парка, раскинувшегося у их подножия. А сверху – звезды и восходящий над горизонтом полумесяц. Глядя в эту прекрасную беспредельность, Эллис размышлял о Полом мире. Он жил внутри произведения искусства, где учитывалась красота каждой мелочи, каждого отдельного штриха… Искусственный. Раньше это слово означало что-то низкопробное. Но, кажется, все изменилось.
Глядя на мерцающие ночные огни и прислушиваясь к шелесту листьев, Эллис чувствовал себя Джеймсом Бондом, которого отправили на задание в какую-то экзотическую страну.
– А туда можно спуститься? – спросил Эллис, указывая на парк.
Пакс мягко фыркнул и посмотрел на него, как на сообразительного ребенка.
– Конечно. Это общий парк. Каждые три дня мы устраиваем там утренние чаепития, каждые три месяца – соревнования по поиску сокровищ. А уж что там творится в день трех Чудес, ты бы видел! Бег в мешках, скибы, лодочные гонки. Всем достается одинаковый набор материалов, и за месяц нужно смастерить лодку, а потом выиграть на ней заплыв через пруд. И никаких созидателей, работать можно только руками. У некоторых получается очень здорово. Людям нравится творчество, они всегда ищут возможность для самовыражения.
Повисло молчание. Они вместе любовались ночной панорамой.
– Тебе повезло куда больше, чем нам, – проронил Пакс.
– В каком смысле?
Руки Пакса взметнулись вверх, потом опустились в безмолвном удивлении. В конце концов, он просто рассмеялся.
– Ты не такой, как все. Уникальный.
– Ну, наверное… – отмахнулся Эллис. – Чего тут особенного.
– Неужели ты не понимаешь, какой это удивительный дар?
– Да какой уж тут дар…
Большинство людей в жизни Эллиса изо всех сил старались быть как все. Умение сливаться с толпой служило для человека главным навыком выживания, как для зебры – умение раствориться в стаде. Белым воронам всегда приходилось туго, и процесс уравнивания начинался еще в школе. Там детей учили адаптироваться, прогибаться и приспосабливаться, а потом то же самое продолжалось на рабочем месте. Только психи хотели, чтобы их заметили, только художники и безумцы. Когда Эллис был подростком, отец устроил традиционный разговор по душам и поделился с сыном житейской мудростью: никогда не высовывайся. Отец осознал эту простую истину, пока служил во Франции, в четвертой бронетанковой дивизии под командованием генерала Паттона. Те, кто выступали добровольцами, никогда не возвращались домой…
– Каждый из нас хотел бы оказаться на твоем месте. Наверное, именно поэтому Вин повел себя так грубо. Гении могут быть очень тщеславными и завистливыми. Как и все остальные, пожалуй. – Пакс коснулся ладонью своего сюртука. – Мы пытаемся выразить свою индивидуальность, хотим отличаться от других, но… – Он снял шляпу, обнажая лысую макушку. – Но под этими нарядами мы все совершенно одинаковы.
Сжимая шляпу в руках, Пакс облокотился о балконные перила и устремил взгляд вниз, на сияющие огни, с выражением какой-то странной тоски и безнадежности. Эллис удивился.
– Вот уж не думаю, – сказал он. – Ты совсем не похож на других.
Пакс посмотрел на Эллиса. Казалось, эти слова его рассердили.
– Зачем ты врешь?
– Я не вру. Я мало кого здесь видел, но ты не такой, как все. Ты… даже не знаю. Добрее, что ли. Восприимчивей и гораздо, гораздо храбрее.
Пакс не отводил взгляда. Не верит, понял Эллис.
– Когда меня нашли, Ча испугался. Все испугались, а ты смело подошел поближе. Притащил к себе домой, хотя вообще ничего про меня не знал… и даже не спросил разрешения у Вина. И потом… в гостиной у геоманта… ты открыл портал, чтобы я мог спастись. Про себя даже не вспомнил. – Эллис покачал головой. – Нет,
