Однако мутанта не испугал тусклый блеск клинка. Он бросился вперед, метя когтями в глаза человека.
И почти дотянулся…
Лесник едва успел махнуть ножом, как грязно-желтая молния с раззявленной пастью сбила его с ног. Тяжелая, когтистая лапа разодрала рукав телогрейки, полоснув по предплечью. Лесник почувствовал, как по руке потекло тёплое.
– Ах ты, паскуда! – прорычал он, вонзая нож в грудь мутанта. Ударил, провернул, выдернул, снова ударил.
Ладонь была уже скользкой от крови – то ли своей, то ли звериной, – а в голове метрономом стучала совершенно несвоевременная мысль: «Хорошо, что сделал такую глубокую насечку на деревянной рукояти, а то б не удержал сейчас».
Ему удалось ударить еще дважды, и лишь после этого лесник почувствовал, как тяжеленная туша обмякла, перестав быть похожей на моток плотно скрученных толстых канатов.
Человек напрягся из последних сил – и сбросил с себя мутанта. Похоже, всё. Кажется, убил…
Вот только кто кого?
«Не иначе, оба мы друг друга убили», – пришла вялая мысль. А о чем еще другом думать, когда внезапно видишь собственные разлохмаченные кишки, вывалившиеся из телогрейки, разодранной в клочья на животе? Пока лесник раз за разом вонзал нож в грудь мутанта, тот, пытаясь дотянуться передними лапами до его горла, задними драл врага. В горячке боя боль отступает на второй план, и сейчас лесник чувствовал, как она накатывает на него снизу волной, словно цунами, всё сметая на своем пути – в том числе и хрупкое человеческое сознание.
* * *– При таких раскладах я даже и не знаю, что теперь делать и куда идти, – сказал я.
Это было честно. Если Хащщ прав и в Зоне появилась некая тварь, способная одним лишь усилием мысли не только создавать точные копии живых людей, но и управлять выбросами, то вариантов дальнейших действий у меня просто не было. Бороться с существом такого уровня равносильно демонстрации среднего пальца приближающемуся торнадо. Со стороны, наверно, выглядит круто и бесстрашно, но толку от подобных действий совершенно никакого.
Причем в нашем случае всё было гораздо хуже. То условное торнадо хотя бы видно. В отличие от нашего врага. Сейчас у нас не было ни единой мысли насчет того, что это за столь могущественное существо и где его искать.
– Мерзкая, препаскуднейшая мразь, – сказал Фыф.
– Это ты о ком? – насторожился Хащщ.
– Не беспокойся, не о тебе, красавец, – поморщился шам. – Я о той тварине, что взялась копировать нашего Снайпера. Он один всю Розу Миров перебаламутил, и я даже боюсь представить, что было бы, если б их оказалось двое… Что с тобой, солнышко моё?
Настя стояла бледная, словно смерть, и с ужасом смотрела на свой пулемет, который держала в руках.
– Я… – проговорила она с заметным трудом. – Я только что чуть Снайпера не пристрелила. Такую ненависть к нему почувствовала… А еще…
– Что? Что еще?
Обеспокоенный шам заглядывал в глаза любимой, и я был уверен – скажи ему сейчас кио снести Припять, Фыф бросится не раздумывая сворачивать ментальной силой ближайшее здание. И не успокоится, пока не выполнит задание. Или не умрет от перенапряжения со счастливой улыбкой на тонких губах. Однажды по пьяни он имел глупость пропить Настю и сейчас был готов на всё, чтобы загладить свою вину.
– А еще я почувствовала… Это было то же самое ощущение, как в те времена, когда мною управлял мозг академика Кулагина. Словно нечто коснулось моей головы и повелело убить Снайпера.
– Всё, мы уходим в мир Кремля, – безапелляционно заявил Фыф, беря подругу под локоток. – В твоем положении тебе нельзя волноваться, а уж драться с такой всемогущей паскудой – тем более. И, кстати, всем вам тоже рекомендую сделать то же самое. Когда не знаешь, кто твой враг, и бороться с ним не получается, то самое лучшее – вовремя свалить…
– Согласен, – прозвучал спокойный надтреснутый голос за моей спиной. – Но это если не знаешь.
Какая непростительная оплошность!
Я резко развернулся, вскидывая автомат…
Но стрелять не стал.
Харон стоял в десяти шагах от нас. Его пустые раскрытые ладони были направлены в нашу сторону, и я впервые увидел, как выглядят старые лопнувшие волдыри, которые почернели от времени. Сквозь некоторые из этих страшных кратеров были видны горелые кости. Жуткое зрелище. Не знаю, зачем Харон снял перчатки, – а может, они просто отжили свой век и развалились, когда бывший предводитель фанатиков пытался прикрыть голову руками, защищаясь от моих пуль.
В общем, все мы отвлеклись на странный труп и не заметили, как Харон, укрываясь за деревьями, незаметно подошел к нам. Или…
– Ты правильно догадался, Снайпер, – кивнул сгоревший мертвец, который почему-то продолжал жить. – Я немного умею отвлекать внимание других от своей персоны – правда, к сожалению, не в тех случаях, когда по моей голове молотят очередями. А еще, если ты помнишь, я способен видеть Зону так, как не умеет никто из вас. И теперь я знаю, что происходит.
– Я бы всё-таки его пристрелила на всякий случай, – сказала Настя, держа Харона на прицеле своего пулемета.
– Совершенно с тобой согласен, дорогая, – горячо одобрил идею подруги Фыф, который, как я понимаю, сейчас согласился бы даже с предложением кио для профилактики расстрелять вообще всех присутствующих. Правда, надо отдать шаму должное: после столь активной поддержки он осторожно добавил: – Но всё-таки давай сначала послушаем, что он скажет.
Харон же не стал дожидаться, что скажут другие присутствующие по поводу его предложения, и поведал следующее:
– Думаю, вам не надо объяснять, что такое линии вероятностей. Так вот, эпицентр возмущения этих линий находится на краю Рыжего леса, примерно в двух километрах отсюда. Сигнал идет из старого кирпичного здания, которое раньше, как я понимаю, было огромным грузовым лифтом, ведущим к сети подземных лабораторий, находящихся под Зоной.
– Лифтом, говоришь? – пробормотал я. – Получается, что тварь выбралась из тех лабораторий наверх и теперь подняла на уши всю Зону?
– Откуда она выбралась, я не знаю, – произнес Харон. – Но что мозги она мне конкретно запудрила – это факт. И, как я понимаю, не только мне.
– Да уж, – поморщилась Настя. – Сильная мразь там засела.
– Еще какая сильная! – энергично согласился Фыф. – Поэтому, дорогая, мы сейчас же возвращаемся домой…
– Да погоди ты! – одернула кио своего не в меру активного ухажера, который с ходу всё решил за нее. – Я, между прочим, тебя еще за прошлое не простила, поэтому не указывай, что мне делать!
– Ладно, ладно, как скажешь, – сник Фыф.
Мне его даже немного жалко стало – глазные щупальца поникли, глаза затуманились, того и гляди заплачет от бессилия и осознания того, что наделал. Попал шам, короче. Теперь Настя из него канаты плести будет, и
