Макс подходит к окну раньше, чем я. Роберт снова подносит палец к губам. Он ни на что не показывает, просто осторожно кивает вперед. Его лицо, казавшееся мне бесстрастным, когда я смотрела на него от двери, с близкого расстояния производит несколько иное впечатление. Оно скорее напоминает маску, помогающую Роберту спрятать его эмоции.
Я смотрю в указанном направлении.
Окно выходит на улицу, спускающуюся к реке. Отсюда мне видны V-образные крыши домов, занимающих бóльшую часть пространства с этой стороны от площади и вместе выглядящих более органично, чем идеально прямые линии халуп рядной постройки. Сначала я не понимаю, на что мне смотреть, но как раз когда собираюсь спросить об этом, у меня словно пелена спадает с глаз, и я замираю с открытым ртом, не успев произнести ни звука.
Мои глаза улавливают движение впереди.
Что-то на мгновение показывается из-за одного из углов – и исчезает снова.
– Она продолжает так уже какое-то время, – говорит Роберт, почти не размыкая губ. – Высунется, а потом прячется.
Теперь я четко вижу там голову; та словно светится от солнечных лучей, падающих на белокурые волосы.
Пожалуй, она чувствует наши взгляды, поскольку исчезает, словно ее и не было, показавшись нам всего на секунду.
– Это… – начинает Макс и, отвернувшись от окна, впивается в меня взглядом.
Я киваю.
– Она передвигается туда-сюда между домами, но не более того, – говорит Роберт. – Это она.
– Что делает? – спрашивает Макс.
– Похоже, прячется, – отвечает Роберт. – Или следит за кем-то.
Макс снова смотрит в ту сторону, и я делаю то же самое – ищу ее взглядом. Потом он выпрямляется, поворачивается ко мне, и его лицо слегка меняется.
Я понимаю, о чем он думает. Поскольку та же самая мысль приходит в голову и мне. И она пугает меня. Я мотаю головой и говорю:
– Нет. Нет.
– Что? – спрашивает Роберт.
– Роберт… – начинает Макс. – Мы осмотрели… Эмми. – Я вижу, как тяжело дается ему каждое слово.
Что-то происходит с Робертом, как только Макс произносит ее имя. Нет, он не вздрагивает, не теряет самообладания, а как раз наоборот приободряется… или пытается сделать это.
Мои мысли опять возвращаются к Эмми.
Сколько времени уже прошло? Как долго она лежит там? Сорок минут? Час?
Как может такое быть, что еще совсем недавно она жила, но сейчас ее уже нет?
– Мы собирались завернуть ее во что-то, в простыню, и попытались выпрямить тело, и увидели синяки. У нее на шее.
Макс выдал все это практически скороговоркой, словно ему хотелось как можно быстрее покончить со своей трудной миссией.
– Они выглядят как следы пальцев, – добавляет он.
Глаза Роберта напоминают черно-белые стеклянные шарики. Зрачки в них не больше точек.
– Кто-то, скорее всего, сделал это, пока мы пытались забраться наверх, – продолжает Макс. – Туне… – Он облизывает губы и замолкает.
Я трясу головой, как отнекивающийся ребенок, и повторяю:
– Нет.
Роберт поворачивается ко мне. Его глаза горят; не знаю, от душевной боли или от ненависти. Пожалуй, от ненависти.
– Ты, – произносит он так яростно, что я воспринимаю это единственное слово как пощечину, – говорила, что она не буйная. Утверждала, что нам надо пойти и забрать ее и что она больна. Эмми, – его голос дрожит, – хотела остаться там, в безопасном месте. Но ты вынудила нас пойти сюда. Чтобы спасти ее.
Роберт кивает в сторону окна – ведь человек, за которым мы наблюдаем, и есть Туне, – а потом застывает, таращась на меня широко открытыми глазами, словно впал в транс.
– А сейчас Эмми лежит в коридоре, – шепчет он хрипло. – Сейчас она лежит там, на полу, и она мертва.
Его глаза сужаются; взгляд опять фокусируется на мне, обжигая как огнем.
– Не пытайся снова защищать ее, – продолжает он, ставя ударение на каждом слове. – Не вздумай повторять, что у нее нет склонности к насилию. Не говори этого.
Я стою совершенно неподвижно. Прохладный ветерок поглаживает мою кожу. Я жду, что Роберт набросится на меня, начнет бить руками и ногами, выместит на мне свою злость…
Однако, словно прочитав мои мысли, он резко поворачивается, выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.
Я и Макс остаемся одни.
Он не смотрит на меня – уставился в окно, словно загипнотизированный.
Мои руки дрожат. Я хочу сесть, но не могу заставить собственные колени согнуться.
Все рушится.
Наверное, мне стоит поступить, как поступала бы она. Но как? Как мне выпутаться из этой ситуации? Даже если я буду рациональной и прагматичной, поможет ли это, если мир перевернулся с ног на голову и все правила прекратили действовать?
– Нам надо пойти за ним, – говорит Макс.
Я поднимаю на него глаза.
– Что?
– Если он сейчас доберется до Туне, я не знаю, чем все закончится, – говорит Макс. Лицо у него угрюмое, губы побледнели.
– О боже! – восклицаю я и устремляюсь к двери. Каждый мой шаг отзывается болью в спине.
Рывком открыв ее, я выскакиваю в коридор.
Роберт сидит на коленях у тела Эмми, склонив голову, словно в молитве. Он накрыл ее простыней, которую мы оставили рядом с ней. Эмми кажется очень маленькой под белым покрывалом, даже еще меньше, чем выглядела всегда. Наружу торчит лишь маленькая худая рука с короткими пальцами и обгрызенными ногтями. Роберт нежно и осторожно держит ее в своих ладонях, словно боится повредить.
Так продолжается еще какое-то время, словно ему понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, а потом он медленно кладет руку Эмми на пол и закрывает ее простыней.
Сейчас
Мы огибаем школьное здание. У меня уходит несколько секунд, чтобы сориентироваться. Поскольку я видела нужные нам здания лишь сверху, то не совсем уверена, за каким из них прячется Туне.
– Там, – говорит Макс за моей спиной. Он произносит это недостаточно тихо – она может услышать его и испугаться.
– Никого не вижу, – шепчу я ему. Он показывает на маленький красный дом с черной крышей и черными углами; одна лишь эта цветовая гамма вызывает у меня неприятные ощущения.
– Ее там, пожалуй, уже нет, – отвечает Макс. – Думаю, она услышала, что мы приближаемся.
Он медленно делает несколько шагов вперед. Я хватаю его за руку.
– Подожди.
Поворачиваю голову и смотрю на Роберта.
– Я не причиню ей вреда, – бормочет тот.
Его лицо уже не выглядит таким мрачным, как раньше, но я не знаю, могу ли верить ему.
Я иду впереди, не позволяя никому другому возглавлять нашу маленькую колонну. Хочу, чтобы именно мое лицо она увидела первым. Надеюсь, это сможет успокоить ее.
Приближаясь к нужному зданию, сначала я направляюсь к его фасаду,
