У старого легата было двое сыновей и дочь, которые, в свою очередь, продолжили славный род Сторусов. Сейчас же в особняке главенствовал внук великого Гая, Илиус, также бывший в прошлом легатом и великим воином. Грозного старика боялись все без исключения члены семейства: трое сыновей с женами, дочь, ее супруг, их дети, племянники, кузены. Илиус железной рукой правил своим родом, и его слово было законом для всех домочадцев…
Все это прекрасно знал крадущийся по коридору второго этажа правого крыла особняка Сторусов незваный гость по прозвищу Кариф, проникший туда через окно.
Он был уже у самой лестницы, ведущей вниз, на первый этаж, когда услышал шаги по ступенькам. Звук приближался…
Асар затаился за беломраморной скульптурой какого-то древнего императора, слившись с ее широкой каменной спиной.
В коридоре появился высокий человек, одетый в светлую свободную тунику. Кариф крепче сжал ладонь на рукояти кинжала, готовясь нанести стремительный и безжалостный удар, чтобы слуга, или кто он там был, не успел даже хрипнуть, перед тем как отправиться на тот свет, если вдруг заметит незваного гостя. Но человек не оглядывался по сторонам и быстро прошел мимо, после чего скрылся за дверью и больше не появлялся. Вновь стало темно.
Незваный гость выглянул из укрытия, никого не увидел и вновь продолжил свой путь.
Вот, наконец, и третья дверь от лестницы, по левую сторону, сразу возле статуи высокого воина в роскошном доспехе и с гладиусом в руке. Осталось теперь дождаться того, за кем он и явился сюда, в этот хорошо охраняемый дом, преодолел хитроумные ловушки, обошел караульных из легатской сотни, приставленных для охраны особняка, обманул острый нюх сторожевых двухголовых псов и с риском для жизни влез по отвесной стене дома в окно второго этажа. Пока все продвигалось хорошо, более того — просто замечательно. Все шло по хорошо продуманному плану.
Кариф помолился ветрам, чтоб те и дальше отводили нюх собакам, песку, чтобы твердь, по которой он ходил, не выдала его присутствия скрипом и шорохом, помолился небу, чтобы свет звезд и луны не пробежал невзначай по его лицу.
Сейчас уже почти настало время для того, чтобы ящерица попала в силок. Никто лишний не явится — все семейство сейчас в этом их триклинии, столовой зале, — принимают дорогих гостей и угощают их ужином. Слуги также все там, подают кушанья, следят за готовкой еды.
Все идет, как надо. Убийца занял свою позицию. Нет, его не заметят… только не сейчас. Скоро здесь должна появиться его жертва…
Затаившись за статуей легата, он спрятал клинок под полу черного плаща — чтобы невзначай не блеснул… не блеснул раньше времени. Но вот и они — шаги в конце коридора. Рано. Ближе… Стены и потолок помещения осветились желтым светом — человек нес в руке длинноносую масляную лампадку.
Кариф смог, наконец, разглядеть того, за кем он так долго охотился: полностью лишенное бороды и усов узкое лицо, короткие темные волосы, идеальной прямоты нос и тонкие губы — родовые черты Сторусов. Одет человек был в длинную алую тогу (неудобный и тяжелый изыск имперской моды, по мнению Карифа), обут — в легкие открытые сандалии.
Было видно, что господский внук (убийца прекрасно знал о том, кто это) торопится. Простите, господин, но отправлять это письмо вам уже без надобности — ваша переписка, наивный глупец, с прекрасной и таинственной Викторией была лишь уловкой, чтобы заманить вас именно сегодня, когда все будут заняты гостями, в это уединенное крыло, в этот коридор, оканчивающийся широким открытым окном, сквозь которое дует легкий весенний ветерок.
Когда человек поравнялся с застывшим чужаком, тот выпрыгнул из своего укрытия, крепко схватил мужчину за плечо и приставил к его незащищенному горлу кусок острой стали. От неожиданности внук Илиуса Сторуса даже выронил свою лампадку, но Кариф извернулся и подхватил ее, пока она не упала на ковер. Асар аккуратно поставил светильник на пол, не убирая кинжала.
— Кто вы? — спросил пленник. Было ясно, что он не из пугливых.
— Молчать, — в самое ухо ему прошипел Кариф. — Слушай меня внимательно. Я не прирежу тебя, как собаку, только в том случае, если ты сейчас честно расскажешь мне все, что я хочу узнать. Если солжешь или попытаешься кричать — присоединишься к тем, кого я оставил вдоль моего пути, и учти, что путь мой был долог — там много покойников на обочинах…
— Хорошо, — отвечал обладатель алой тоги, — что я… что я должен вам рассказать?
— Вот и вся хваленая храбрость Сторусов, — усмехнулся Кариф. — Меня интересует некий корабль, прибывший сюда семь лет назад, участь его капитана и раба-пустынника. Пиратское судно-«дракон» с флагами Ан-Хара. «Каа'син», то есть «Беспощадный» на вашем языке, ты ведь знаешь, о чем я толкую…
— Я не…
— Отвечай, — сквозь зубы выдавил убийца. Ледяное лезвие придвинулось еще ближе к мокрой от пота коже.
— Это было целых семь лет назад. Я уже и не помню всех подробностей…
— Ты прекрасно все помнишь — это было в день твоего назначения центурионом. Вспоминай…
Молчание. Пленник стал вспоминать.
— Ну же! — Кариф устал ждать.
— Ан-Харские корабли здесь редкость. В основном суда из Эгины… — наконец ответил центурион. — Я помню тот «дракон». Три мачты. Носовая фигура в виде оскаленного демона в тюрбане. Косые сумеречные паруса.
— Все верно, продолжай…
— Пиратский корабль ушел по Канену, моим воинам удалось взять в плен только двоих: простого чернокожего пирата и какого-то вельможу.
— Что стало с вельможей? — голос незваного гостя первый раз дрогнул.
— Инквизиторы распяли его близ тракта на Тириахад…
Это известие Кариф готов был услышать — иерофанты сказали правду: отца давно нет в живых.
— Кто отдал приказ о казни?
— Кардинал Сина из Ре-мула распорядился лично. Тогда он был духовным отцом нашего легиона.
«Значит, придется навестить и этого кардинала», — подумал Кариф. Он с затаенной злобой представил себе, каково же будет удивление людей, когда они увидят на одном из крестов у дороги старика в красной сутане и кардинальской шапочке. Эта жестокая мысль на мгновение согрела его душу.
— А раб-пустынник?
— Был умерщвлен под пытками, — последовал ответ.
— Тогда, может, ты мне скажешь, центурион, как это капитан корабля и его личный раб оказались вдруг на берегу в окружении твоих легионеров?
— Не… — начал было мужчина, но лезвие кинжала царапнуло кожу, — не могу знать. Из когорты в дозоре нас было всего три десятка, и я ожидал хорошей схватки. Но корабль, пиратский «дракон», не предпринял никаких попыток отбить своих, и вообще, как мне тогда показалось, их высадили нарочно, прямо
