Крики в подземельях соединились со звоном клинков. Кариф ни с чем бы не спутал этот звук: там шел бой. Дверь камеры пустынника распахнулась, и внутрь ворвался его давешний пленник — центурион Юлиус Сторус в чешуйчатом доспехе и с обнаженным окровавленным гладиусом. За ним виднелись его легионеры в шлемах и латах.
— Решил лично отомстить? — скривился в презрительной усмешке Кариф.
— Скажи спасибо Тем-кто-прячется-за-углом, — зло ответил воин. — Они поручились за тебя, и у меня нет иного выхода!
«Теми-кто-прячется-за-углом» называли в Империи иерофантов. Иерофанты помогали Карифу на всем его пути до Сиены, от самого Ан-Хара. Именно они рассказали ему о том, что случилось с его отцом, помогли переправиться через море, провели через закрытые границы, снабдили нужными сведениями, чтобы получить доказательства. И вот, в тот момент, когда он уже почти смирился с близким концом, они его спасают! Что ж, то, что им от него нужно, очевидно, стòит всех этих усилий…
— Ты пришел освободить меня? — спросил пленник. — Так чего же ты ждешь?
— Тебе стòит знать, что поблизости разместился патронат: три инквизитора с кардиналом во главе, — сказал центурион. — Угадай, с кем именно?
— Кардинал Сина из Ре-мула?
Юлиус не ответил — вместо этого подошел и разрубил гладиусом веревки, которыми был привязан к колонне Кариф.
— Меч пленнику! — приказал центурион, и один из легионеров отдал свой гладиус беловолосому пустыннику. — Мы сейчас покинем тебя — пойдем на прорыв на Соборную площадь. Сина в третьем коридоре справа, на втором уровне подземелий. Он твой. Когда расправишься с ним, следуй по тоннелям, ведущим строго на восток — всегда на восток. В какой-то момент ты окажешься у речной решетки. Моя сестра ждет тебя в трех лигах оттуда, на переправе Канена. Прощай, Сахид Кариф, выходец из пустынных краев. Позаботься о ней… это моя последняя просьба. И запомни, если ты навредишь ей как-то, мой дух вернется из страны смерти и разорвет тебя на куски.
— Что произошло?
— Мы обречены. Кто-то предал нас. Заговор против понтифика провалился. Те-кто-прячется-за-углом разбиты, слишком мало, кому удалось сбежать. Кардинальские легионеры убивают всех, кто, по полученным ими сведениям, состоял среди иерофантов, не щадят их жен и детей. Они вырезают целые семьи. Сиена в огне карательных шествий. Они сожгли наш дом, почти всех убили, отца, деда… Остались только я, Марк и Валерия. Наши воины убьют всех приспешников понтифика, до которых доберутся наши мечи, но я не тешу себя ложными надеждами — ты сейчас говоришь с мертвецом. Все это для того, чтобы дать тебе время…
— Но… — Кариф был шокирован свалившимися на него известиями. — Но как ты можешь мне верить, ведь…
— Один из моих старых друзей-иерофантов сказал мне, что ты из их числа…
— Не совсем так, я…
— Это не важно! — Центурион оборвал пустынника. — Он сказал мне, что единственный путь спасти мою сестру, это отдать ее чужаку, который сможет ее защитить, который вывезет ее из Империи, ведь у него был заранее подготовлен надежный план побега из этих земель. Это так?
— Да, но…
— Теперь ты видишь, Сахид Кариф? У меня нет иного выбора. Если я хочу, чтобы моя сестра жила, я должен довериться незнакомцу. Тому, кто пришел ночью в мой дом, угрожал мне кинжалом, убийце и проходимцу. У меня есть лишь слова того, кто уже мертв, того, кто поручился за тебя. И еще слабая надежда на то, что сестра выживет на чужбине… Но даже побег вместе с таким человеком, как ты, и неизвестность сейчас намного лучше того, что ждет ее, если она здесь останется.
Он повернулся к своим воинам:
— Легионеры, готовься! Мы идем на прорыв!
Те молча подняли мечи. Их взгляды были преисполнены каменной твердости.
Центурион в последний раз посмотрел на Карифа:
— Увези ее. Увези отсюда…
После чего легионеры Сторуса во главе со своим предводителем покинули каземат…
Кариф лично пронзил горло кардинала Сины из Ре-мула, того, кто велел распять его отца. Затем он выбрался через систему канализации в лес, а оттуда — к реке. Она ждала его там. Печальная и молчаливая. Она тогда не сказала ему ни слова. Ее братья остались в Сиене, их судьба была ужасной — инквизиция сожгла их на кострах — бунт против понтифика был подавлен, а все мятежники казнены…
* * *— … Дальнейшая часть истории вряд ли будет тебе интересна, — добавила Валери, когда ловец удачи замолчал перевести дух. — Мы отправились на родину Сахида. Скрывались под чужими личинами, многолюдные толпы больших городов стали для нас укрытием, а торговые караваны — нашим временным пристанищем. Мы шли через земли Империи. Пробирались через дикие восточные провинции. Испытали в пути множество горя, пережили страшное время, но никогда не расставались. После мы плыли морем. Попадали в штормы, однажды наш корабль проиграл в схватке с бурей. Нас выбросило на острова неизведанных архипелагов. Мы выбрались и оттуда. Снова плыли морем, снова попадали в шторма, но Синена и все духи-покровители Сахида смилостивились над нами, и наш корабль дошел до порта Эгины целым и невредимым. Оттуда мы направились в Ан-Хар. Во время пути через пустыню на нас напали работорговцы. Сахид ранил одного из них, за это его избили до полусмерти. Не убили лишь потому, что мертвый раб ничего не стòит. В Ангер-Саре нас выкупил Али. Сахида он отпустил, с тем условием, что тот отработает ему каждый потраченный динар, а меня обещал освободить, только если Сахид заплатит впятеро больше. Но ему никак не удавалось собрать нужную сумму — каждый месяц Али поднимал цену, а за то, чтобы со мной хорошо обращались, ему тоже приходилось платить. А потом Али сказал мне, что Сахид вскоре достанет ему, как он выразился, «то, чего я стою», а если нет, он продаст меня самому мерзкому, самому подлому и жестокому шейху, каких только носит пустыня. Так я и оказалась на рынке рабов в Ан-Харе…
— Так это тебя имел в виду Али-Ан-Хасан, когда говорил о драгоценном рубине Сахида? — понял вдруг паладин.
Валери кивнула.
— Сахид. — Ильдиар повернулся к ловцу удачи. — Я вспомнил, что хотел узнать! Тот человек в белом на рынке в Ан-Харе… Тот, кто должен был меня купить! Кто это был?
— Этот человек должен был не купить тебя, а выкупить. — Пустынник, не моргая, глядел в небо. — Это чужеземный вельможа, он помогал мне с одним делом…
Граф де Нот хотел было поинтересоваться у асара, что значит «выкупить», но тут спросил совершенно другое:
— Он помогал
