Я моргаю. Точно. Кровь и сирены.
Прочистив горло, я поворачиваюсь.
— Ничего не случилось. Просто недоразумение. Я шла слишком быстро и Берилл закричал. Прости, что мы врезались в тебя, Лют, — я тянусь, чтобы отряхнуть от пыли его рукав плаща, но оставляю кровавую полосу. Я вздрагиваю и многозначительно смотрю на Селени, подавая сигналы головой «пошли». — Рада была снова повидаться.
Моя кузина не шелохнулась. С насмешкой ставит руку на пояс и указывает на своего парня.
— Пошли? Ты только посмотри на бедного Берилла. Он не может никуда идти! Ты травмировала его!
Что? Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он не травмирован. Он просто… Я вздыхаю. Похоже, он еле сдерживает в себе съеденный обед.
— Ладно, он травмирован. Но я не наносила ему никакой травмы. Тело мертвого человека было слишком вздутым и я…
— Мертвое тело? — Лют откинулся назад и скрестил на груди руки. Эти ямочки стали еще больше.
Я замираю, слыша, как в моей голове разливается мамин голос.
— Рен, людей не так впечатляют мертвые тела как тебя. Нельзя просто так говорить о них на публике.
Я щипаю свои ладони и поворачиваюсь в сторону аллеи, чтобы найти взглядом священника. Ведь сейчас был бы самый удобный момент для его появления. Вместо этого, я вижу группу ребятишек с размазанными от соплей лицами, весело перешептывающихся и указывающих в сторону северных холмов, где располагается дорогая недвижимость. На самой высокой точке находится дом мистера Холма.
— Холм выдернет твои глаза своими торчащими зубами, если ты попытаешься туда залезть, — говорит девочка.
— И отгрызет твои пальцы! — попискивает еще одна.
— Мой старик говорит, что Холм спускается сюда по ночам, ищет детей, чтобы украсть, а потом когда кого-то поймает, запирает их в своем лабиринте. Это и есть тот самый тест на стипендию — увидеть, сколько ты сможешь освободить человек, прежде чем он их съест.
Самый маленький в компании кивает.
— Он тоже самое делает с теми, кто забирается к нему в дом. Запихивает под свой замок и напускает на них старых стражников.
Мальчик возле него содрогнулся.
— Так вы все равно завтра пойдете? — говорит внезапно с дрожью в горле первая девочка.
— Конечно. Я хочу знать кто умрет первый, — буркнул ее друг. Он небрежно смотрит в нашу сторону, и я с улыбкой ловлю его взгляд. Он отвечает свирепым выражением лица и оценивает взглядом причудливо смятый плащ Берилла. Он указывает на него своим друзьям, и они все начинают хихикать. — Очень надеюсь, он будет первым, кто там умрет, — говорит младший, перед тем как его взгляд становится восторженным, когда он видит красивые туфли Селени.
— Слабо поспорить на них? — говорит другой.
Я бросаю взгляд на Берилла. Одновременно с этим пекарь из ближайшей лавки рявкает на детей:
— Крысеныши, хватит бездельничать и слоняться туда-сюда! Я предупреждать вас больше не буду. Вы отпугиваете мне клиентов.
Берилл громко сглатывает, распрямляет грязные манжеты на рукавах и делает вид, будто не слышал как дети только что делали ставки на его скорую кончину.
— Мисс Теллур, наверное, мне стоит объяснить затруднительное положение, в которое вы меня только что поставили. Селени, то есть мисс Лейк, пожалуйста, извините меня за мою нынешнюю невразумительность, но я должен проинформировать вас, что ужасное положение вещей, которое сейчас имеет место быть, совсем не то, на что я надеялся, когда вы пригласили меня на такую инициативу. И, таким образом, я едва ли хочу говорить об этом, в страхе, что расстрою вашу хрупкую комплекцию.
— Замечательно. Тогда и не надо.
Селени вскидывает руку.
— Комплеция-момплекция. Кто-нибудь выкладывайте уже, пока я не придушила вас.
Только не перед Лютом. Я сверлю взглядом Берилла, чтобы он держал свой рот на замке. Девятнадцатилетнее лицо становится серьезным, но он стискивает губы и приподнимает узкий подбородок.
— Ладно. В таком случае, мисс Лейк. Тут ваша кузина… — его тон становится уверенней, как только он снова поправляет манжеты на рукавах и кивает на группу детишек с круглыми глазами, которые все еще наблюдают за нами возле пекарни. — Ваша кузина
только что взорвала тело.
— Что сделала? — Селени поворачивается ко мне.
— Да неужели? — шепчет Лют.
— Поначалу, я думал, что бедный парень был жив, — Берилл откидывает свои короткие пряди со лба, — что в свою очередь устрашающее зрелище. Советую не представлять себе это, чтобы не упасть в обморок.
— Учитывая запах, который исходит от вас двоих, я удивлен, что она до сих пор не упала, — Лют с усмешкой смотрит на меня, пока щека Селени внезапно начинает дергаться.
— От него хоть что-нибудь осталось? — Селени требовательно спрашивает. Я тихонько покашливаю в свое плечо.
Беррил поднимает палец, чтобы поправить помятый воротник.
— Не уверена, — я наконец-то признаю. — Там будто извержение было. Даже на стены попало.
— Как и на ваши лица, очевидно, — Селени смотрит вниз, будто до неё только что дошло, что на нашей одежде и коже действительно есть частички трупа. — О, Боже, — ее щека снова подергивается. — О, нет.
— В свою защиту могу сказать, что газы в животе могут накапливаться и…
Глаза Берилла чуть не выпадают из глазниц. — Газы, вы серьезно мисс
Теллур? Может, будете говорить тише?
Впрочем, в этом не было необходимости, потому что Селени начала заливаться таким пронзительным хохотом, что заставила наблюдавшую кучку детей глазеть еще сильнее. Даже несколько продавцов оборачиваются, чтобы посмотреть, пока их посетители колеблются между выбором покупок от кожаных ботинок до объедков.
— Мисс Лейк! — Берилл говорит это своим вторым устрашающим голосом, который он обычно использует для таких вещей как открытые локти, свободомыслие и каждый раз, когда я говорю о нижнем белье. — Я не вижу в этом ничего смешного, а так же в том, что наши лица в этой жидкости. Я непременно хочу пойти домой и принять ванну.
— О, Боже, Берилл! — Селини начинает отходить назад от повышающегося количества любопытных глаз, но внезапно доносится голос из магазина напротив нас.
— О, Селениии! А я всё думаю, ты или не ты!
Я замерла. Мне не нужно видеть владельца, чтобы узнать, кому он принадлежит. Она замужем за одного из владельцев бумажных магазинов в городе, к кому мой дядя привел меня на стажировку два лета назад. Дама протиснулась между двумя прилавками, держа в охапке свежие яйца.
— Твоя мать получила карты, которые она заказывала, дорогая? Наш посыльный отнес их в поместье.
Селени как всегда придает своему голосу оживленность:
— Да, миссис Холдер. Моя мама получила их этим утром, спасибо. Рада повидаться с вами!
— О, ну что ж, хорошо. Я бы хотела услышать, все ли ей понравилось. Если да, то возможно, она могла бы упомянуть об этом друзьям твоего отца в парламенте, — дама делает достаточно длинную паузу, что мне кажется она закончила свою речь, но я ловлю ее взгляд на себе и Люте. Я задерживаю дыхание, но
