– Может, спросим у Не-хе, как нам быть?
Геб вздыхает.
– Его бесполезно беспокоить. Мы так давно не говорили, что я уже думаю, что ему больше нет до нас дела. И потом, он уже все рассказал о том, как нам поступать.
Они наблюдают, как крохотные захватчики поджигают один за другим дома атлантов.
– Нам надо туда, – говорит Геб.
– Куда? – спрашивает Нут.
– В пещеру-убежище.
– Думаю, нам лучше разделиться. Осирис, Сет, Изида и Нефтида – наша последняя надежда. Им надо начать собственную жизнь. Наша с тобой жизнь должна завершиться.
Они дают своим четырем детям совет: отправиться на юго-восток, подняться вверх по большой реке и основать там, где будет всего удобнее, новую цивилизацию.
– Запомните наши советы. Будьте осторожны с туземцами. Подавляйте любое недовольство, пока не стало хуже. Создайте касту правящих жрецов, чтобы удерживать всех в повиновении оружием суеверия. Не надо учить их всему слишком быстро.
Четверо детей обещают создать новый Мем-фис и лучше управлять им, чтобы оттуда воссияла слава погибшего Ха-мем-птаха.
Они обнимаются и расстаются, чтобы пойти разными дорогами.
126.«Летучая рыба» скользит вдоль североафриканского побережья. Они минуют Ливию, Тунис, Алжир, Марокко, выходят через Гибралтарский пролив в Атлантический океан.
Шестеро французов долго не видят на горизонте намека на сушу. Через несколько недель они достигают Азорских островов, что почти в середине Атлантики, и пристают к острову Пико.
Сначала они готовы остаться на Азорах, но суровость пейзажей и враждебность местных жителей, бывших китобоев, не брезговавших убивать дельфинов, гонят их дальше в море.
Снова они берут курс на запад. Снова проводят дни и ночи посреди океана, в обществе китов и дельфинов.
Так они достигают Бермудских островов, еще одного атлантического архипелага, возможных остатков затонувшего континента.
Разглядывая открывшиеся их взорам берега, Элоди говорит:
– По-моему, мы нашли идеальное место для нашего проекта.
– Климат лучше не придумаешь, пляжи с мягким песочком, прозрачная вода. Впечатление, что мы от всего далеко-далеко, – соглашается с ней Готье.
– Здесь мы будем, как в отпуске, – поддакивает Сериз.
Позади осталось 8800 км, отделяющие Бермуды от Египта. «Летуча рыба» обходит остров Сомерсет с юга и бросает якорь в порту гавани Эли. Высадившись на твердую землю, они начинают с поиска агентства недвижимости. На счастье, на главной улице Сомерсет Виллидж их несколько. Им советуют осесть именно здесь, на западе Бермудского архипелага, на максимальном удалении от аэропорта, расположенного на восточном острове Сент-Дэвид.
За день они осматривают несколько домов и решают не терять времени. На средства от наследства Леонтины де Виламбрез в Сомерсет Виллидж, на северо-западе острова, приобретается небольшая вилла, выходящая на пляж Лонг-Бей.
Вилла построена недавно, по последнему слову техники, и способна выстоять в любой ураган. Разместившись в трех спальнях, три пары спокойно проводят первую за долгое время ночь на твердой земле.
Назавтра они делают покупки. Сначала делается запас еды. Потом, арендовав машину, они едут в столицу, Гамильтон – городок с разноцветными кукольными домиками, подлинную жемчужину английской колониальной империи. Даже полицейские здесь по-прежнему щеголяют в шлемах. Мужчины разгуливают в рубахах с короткими рукавами, широких шортах и высоких носках, женщины в мечтах о вечной молодости злоупотребляют пластической хирургией. Главное занятие островитян налицо: банков на центральной улице еще больше, чем ресторанов. Бермудские острова – популярный налоговый рай.
Сериз и Николя находят магазин электроники и, черпая из запасов Леонтины, покупают самые современные радиопередатчики.
Нагруженная одеждой, кухонной утварью, постельным бельем и всем прочим, необходимым для повседневной жизни на райском острове, шестерка возвращается на свою виллу.
По предложению Рене они собираются распространять с Бермуд – главным образом в форме видеоматериалов – альтернативную официальной версию истории, используя максимум источников и доказательств. Они даже создают в интернете свой телеканал. Для этого Сериз и Готье устанавливают на крыше большую спутниковую антенну в форме цветка.
У всех ощущение, что жизнь обрела смысл.
127.Они бредут по бежевым дюнам. Над ними безжалостно палит белое солнце. Они тащат на спинах два кувшина со своей историей, переплетенные кожаными ремнями.
– Ты уверен, что нам сюда? – волнуется Нут.
– Не-хе показал мне пещеру во время астрального вояжа. Я знаю ее местоположение. Держим путь на юг, – отвечает Геб.
– Я хочу пить.
– Крепись, осталось немного. Этот переход через пустыню стоит усилий: награда за успех – память о нашей цивилизации.
128.Все уже готово.
Телеканал называется «Мнемозина», его логотип – страница свитков Мертвого моря.
Готье раздобыл список абонентов своего французского канала и направил им предложение подключиться к их программе. Сериз монтирует трейлер, перемешав старинные картины и современные фотографии памятников истории. Николя, опустошив антикварную лавку Гамильтона, сконструировал превосходные декорации. Элоди приволокла невесть откуда письменный стол, бюст Пифагора, критского дельфина, египетскую кошку и римскую колонну.
Уже вечером, не желая терять ни минуты и горя нетерпением испытать свою затею, они снимают первый ролик с озвучкой на английском, чтобы собрать более широкую аудиторию. Первый сюжет – про то, что, как утверждает Рене, все на свете понимают неправильно: про правление двух французских Людовиков, XIV и XVI. Рене садится перед камерой Сериз. Она показывает знаком, что готова, и он выдает в прямой эфир свою версию.
129.«Мнемозина». Людовик XIV и Людовик XVI
Многие думают, что Людовик XIV был великим королем, а Людовик XVI заслуживает разве что жалости. Первый, дескать, провозгласил себя «королем-солнце», построил Версаль и потерял счет любовным победам, тогда как второй был рогоносцем и кончил свои дни от ножа гильотины под улюлюканье толпы.
Но если обратиться к фактам, то они говорят совершенно о другом. Людовик XIV был одним из худших королей Франции, тогда как Людовик XVI – вероятно, лучшим.
Вспомним, как все было на самом деле. Первый, неуемный властолюбец, большую часть своего правления только и делал, что вел на всех своих границах дорогостоящие войны, часто терпя поражения.
Он повелел арестовать своего министра Николя Фуке только из ревности, а всех друзей Фуке приблизил к своему двору. Достаточно назвать комедиографа Мольера, баснописца Жана де Лафонтена, драматурга Пьера Корнеля, повара Вателя, музыканта Люлли, живописца Пуссена. Предательство Фуке осмелился разоблачить один Лафонтен.
Людовик XIV упразднил свободу прессы, освободил знать от налогов, разорил страну ради великолепия Версаля (помпезной копии дворца Во-ле-Виконт все того же Фуке).
«Король-солнце» не справился со страшным голодом 1693–1694 годов, от которого погибло 2,8 миллиона человек. Все народные выступления он систематически топил в крови, как, например, восстание гугенотов-камизаров.
Он запретил исповедовать протестантизм и подвергал протестантов преследованиям, вынуждая их бежать из страны, хотя они весьма способствовали ее экономическому и культурному развитию – взять хотя бы маркиза де Рокфёя, предка Рокфеллеров.
Возведя ценой жизни сотен строителей Версаль, монарх предался карточным играм, превратив свой дворец в казино, и оргиям с многочисленными любовницами, которых систематически заражал венерическими болезнями и