– Конечно, мы все так делаем. Просто некоторые делают это не осознавая значимости процесса. Некоторые просто не уделяют должного внимания – это всего лишь леность и неуважение к людям. Зря, люди такого не прощают.
– Не верю в то, что слышу. Леди, вы хотите сказать о том, что все всех используют?
– Именно. Друзья используют друг друга, чтобы получить удовлетворение от общения, от собственной дружбы. Жена использует мужа, чтобы получить стабильность, детей, заботу, а муж использует жену для своих целей.
– Цинично…
– Истинно. Конечно, это не отменяет самих чувств. Не отменяет любви, дружбы, долга. Но тот, кто понимает, что делает, может вывести отношения на качественно более высокий уровень. Все, что мы делаем, есть сделка. И если ты это понимаешь, то понимаешь и то, что за все нужно платить.
– Вряд ли друзья, собираясь в кабак, о том думают.
– Отчего же? Если они умны, то обязательно. Ты приглашаешь друга, и он думает о том, что это для него. Если он использует твое общество лишь для отдохновения – плата будет невелика, но когда тебе потребуется подобная же услуга, он пойдет тебе навстречу, даже если она будет ему в тягость. Понимая эти законы, ты сам получаешь больше от подобных связей, и твои агенты, с которыми ты общаешься… неважно, друзья или возлюбленные… находясь под более пристальным вниманием с твоей стороны, получают больше от общения с тобой. Но это справедливо, только если ты с ними честен. Так и в обратном случае, если ты жаждешь обмануть, ты должен быть особо внимателен к людям и их желаниям. Кстати о возлюбленных. Я поняла, как ты увел разговор в сторону, но это меня начинает беспокоить. Если ты не хочешь разговаривать о Саре, я это принимаю. Но ты молодой человек, у тебя должно быть влечение к девушкам. Или у тебя есть влечения иного рода? – герцогиня спросила расслабленно, словно не интересуясь, но ее пальцы, нервно пробежавшие по ножке бокала, могли бы выдать ее напряжение и заинтересованность внимательному собеседнику. Однако в тот момент юноша таким не был.
– Да вы что?! – Альбин чуть не поперхнулся от возмущения. – Да как вы помыслить могли? Нет у меня никаких влечений иного рода… Просто я не желаю обсуждать это.
– Тихо, тихо, – выдохнула герцогиня. – Я просто интересуюсь. Пойми и ты меня, ты – молодой, красивый юноша, у которого есть определенные потребности. При этом ты не беден, не женат, не скован обетами и обязательствами. К тому же общеизвестно, что длительное воздержание отрицательно влияет на здоровье мужчин. Особенно, – она выделила интонацией, – в твоем возрасте. Может быть, – понизила голос герцогиня, – ты стесняешься рассказать мне о своей проблеме? Ты можешь вполне доверять мне. Мы можем вызвать лекарей. Это будет тайно. Можем выписать душецелителей.
– Стоп. Довольно!.. У меня все в порядке, я просто не могу обсуждать это с вами. Вы все же леди! Да и неловко, – залился краской Альбин.
– Ой, ну ты такой милый, когда смущаешься. Ладно, я оставлю этот вопрос на время, но учти, меня он все еще беспокоит. Мне было бы легче, если бы ваша дуэль с Саржем была бы из-за юной дамы, которая вознаградила после своего героя. Мне было бы легче, даже если бы это были просто слухи о твоих похождениях или скандал с ревнивым мужем. Жаль, что традиции куртуазной любви остались в прошлом.
– Боги, леди! Может, мы вернемся все же к прошлой теме?
– Изволь, – собралась герцогиня. – Так вот, о чем я? Конечно, император принимает меры. Вчера из столицы ушел обоз с новым вооружением, а четырнадцать когорт на границе начали маневровые учения. К ним на соединение идет два полных легиона с северного направления, инженерный легион и двенадцать сатамов наших северных союзников. Кроме того, Рука Народа посылает пятьдесят сатамов на массовые учения у себя и пять сатамов в обмен на семь когорт дает для внутреннего патрулирования.
– Любопытно, но что же Малый суд?
– На Малом суде император вчера неплохо врезал шингам, показав, что не боится обострять отношения. И что он все еще весьма силен.
– Я что-то пропустил? А при чем тут шинги?
– Альбин, когда ты научишься слушать? Я же говорила тебе неоднократно, заговоры и восстания – это наша имперская традиция. Раз в поколение как минимум что-то случается. Кстати, еще ни разу шинги не упустили возможности поучаствовать в беспорядках. Империя наша сильна, но народонаселение малочисленно, территории же излишне огромны, пожалуй. Из всех соседей только народ не точит на нас зуб. А шинги – наши извечные враги. Тот же ван Зунар замечен в частых сношениях с их резидентами. А император показал, намекнул на то, что это чревато. Посему все те, кто сейчас колеблются, станут колебаться еще более, а некоторые могут и сменить решение в пользу… в нашу пользу.
– Разумно ли дергать за хвост спящего льва?
– Ха, ха, хорошо сказал, только ошибся. Вокруг нас не гордые львы, а стаи шакалов. Промедли, прояви милосердие, замешательство, благородство, и они примут это как слабость. Ты должен рявкнуть, показать когти и клыки, но в меру, ибо от отчаяния загнанная в угол крыса будет сражаться как лев.
– Вас послушать, так у нас все в порядке, и император сам со всем справится. Зачем же я нужен?
– Затем, чтобы перекрыть все направления. Наши противники, кто бы они ни были, нападают на разных уровнях. Кто-то подрывает экономические пласты, кто-то готовит военную мощь, кто-то заказывает убийц и шпионов. Даже император не может справиться со всем самостоятельно. И сейчас он берет тебя в свою команду. Присматривается к тому, что ты можешь. Прояви себя – останешься надолго. Прояви себя хорошо, покажи, что можешь быть не только мальчиком на побегушках, и тебе дадут более сложные и, надо признаться, интересные задачи.
– Но что я могу?
– Ты можешь сменить маску. Ты уже перерос роль «дикарского щенка». Пора налаживать связи и брать узду в свои руки. Насколько бы ни был хорош в своем идеализме народ, живешь ты все же в империи. И от тебя, от таких, как ты, – молодых, наглых, уверенных в себе, зависит то, какой будет эта империя в будущем. Отойди сейчас ты в сторону, и место, которое я вижу для тебя, займет какая-нибудь мразь. Пропихнут своего избалованного сынка дворяне, забывшие про честь, или поставят хитрую змею из наших врагов. Пойми, насколько бы ни был могущественен правитель, без подданных он – никто. – Герцогиня прервалась, устало откинувшись на спинку кресла.
В комнате повисло затянувшееся молчание, где каждый думал о своем. Альбин размышлял о том, как все изменилось, о том, как быстро, вскачь понеслось время. Недоумевал, как
