– И как же я это сделаю?! – недоумевал я. Но даже не от того, что за роль определил мне этот генерал от инфантерии, а потому, что сама история казалась мне уж больно фантастической, чтобы в нее можно было верить.
– Ты не совсем обычный человек, Иван. Твоя вера и убежденность в избранном пути непоколебима. (О, если бы он знал, как заблуждается!) И я думаю, что они должны поверить. Они должны, прости за просторечие, купиться на то, что все это затеял ты, чтобы найти сына. И наши усилия они могут не заметить. Тогда у нас будет время, чтобы все закончить.
Эти слова обожгли меня. То есть я для него, кто бы он там ни был, всего лишь разменная монета?! Кабанчик на заклание, которого пнули под зад из теплого загона и пустили по следу волков? И как он смеет приплетать сюда моего сына?!
Батюшка, похоже, прочитал это все в моих вспыхнувших глазах. Он положил свою теплую ладонь поверх моей руки.
– Извини, – произнес он. – Но, по крайней мере, я честен. Ты же хотел правду? Это правда. Мы поможем тебе, дадим все известные нам координаты. Но и ты поможешь нам… Здесь наши цели совпадают. Это ведь так?..
Отец Иннокентий ссутулился, от былой удали не осталось и следа. И я вдруг увидел, насколько взрослый передо мной человек. В ярком свете ламп дневного света его глубокие морщины были очерчены особенно резко. Крашеные волосы обнажали серую седину на корнях. Он мне чем-то напомнил Шацкого, который смотрел на меня так же просительно в своем кабинете. История повторялась. Им всем нужно было, чтобы я прошел свой путь до конца. А что, собственно, еще я мог сделать? Есть разве другие идеи? Если старик прав и Хранитель существует, то, вполне возможно, он сможет помочь мне вернуть все, как было раньше. Каким образом? Я и сам не знал.
Посмотрев на своего собеседника, я аккуратно высвободил руку:
– Я согласен.
Тот в ответ облегченно вздохнул. Теперь было ясно, с каким трудом дался ему этот разговор.
– В некоторых тюркских легендах, – произнес он, преодолевая усталость, – есть такой персонаж Вейд Мирари – Ведающий миром. В сказаниях персидских народов это могущественный волшебник, который может изменить жизнь каждого человека. По нашим расчетам, это и есть Хранитель. Конечно, его самого никто не видел. Но легенда гласит, что его сопровождает слуга – Зеленоглазый Кот. Так вот, это животное довольно часто появляется в тех или иных местах. В истории известны случаи, когда Кот, исполняя волю хозяина, полностью менял жизнь не только обычных людей, но целых государств и народов. Мы исследовали подобные случаи, и выяснилась интересная закономерность. Мы нашли, куда ведет Кот увлеченных, – священник взял еще одну, лежащую отдельно от других книгу и открыл ее на месте закладки. – Это воспоминания штабс-капитана Иконина, который принимал участие в Русско-турецкой войне в семидесятых годах девятнадцатого века. Выпущена в Санкт-Петербурге в 1889-м. После того как был напечатал весь тираж, склад типографии сгорел, включая переданную корректорам рукопись. Узнав об этом, Иконин скоропостижно скончался – не выдержало сердце. Но одна книга уцелела. Ее накануне пожара случайно, вместе с тиражом Библии, вывезли на подводах в Свято-Никольский монастырь. При пересчете монастырского тиража обнаружилось, что одной книги не хватает, и рабочий докинул одну, иконинскую, для ровного счета. Положил ее вниз ящика. Так она оказалась в монастырской библиотеке, а потом попала и к нам. Случайность? Но из таких случайностей мы по крупицам и собираем нашу историю.
Отец Иннокентий направил руку во внутренний карман пиджака и достал очки в тонкой оправе.
– В целом это ничем не примечательная беллетристика, – сказал он, надевая их. – Но есть одно очень интересное место. Смотри, что он пишет: «В 4 утра посыльный привез приказ выступать в предгорья Арарата, где, как следовало из донесений разведки, турки обустроили хорошо укрепленный лагерь. Но накануне вечером, по неизвестным причинам, они неожиданно снялись и оставили его. Об этом рассказал нам пастушок-армянин по имени Арагоцян, который пас стадо в тех краях. Я, не медля, доложил о том начальству и получил обратный приказ – выступать и занять позиции…» Так… Так… Это не важно… – начал бормотать священник в поисках нужного места.
Арагоцян! У меня аж мурашки пробежали по коже. Служитель культа был прав, из таких совпадений все и складывается.
– Вот! – нашел мой визави нужный абзац. – «На рассвете мы подступили к селению Ортуллу, название которого с местного наречия переводилось как «неявный, укрытый». Там было пять или шесть дворов с худыми маленькими постройками из горного камня. Лагерь турки окопали поодаль на возвышенности. Приказав солдатам расположиться, я и поручик Ларецкий вышли к окопам. По меньшей мере километр в длину… Так… Я поднялся на редут и в этот момент вновь увидел его. Это была та самая пушистая кошка серого цвета обычной породы. Я окликнул ее, но та побежала вверх по сопке. Я позвал Ларецкого. Тот, видно, был за редутом и не услыхал меня. И тогда я последовал за кошкой, хотя это было в высшей степени опрометчиво, здесь могли быть враги и бог знает, какой опасности я подвергал жизнь свою…»
Встреча автора с котом заставила мое сердце биться еще сильнее. Я словно чувствовал, что приближаюсь к разгадке. И не просто приближаюсь, а лечу ей навстречу как на русских горках!
– Дальше… – перелистнул страницу Иннокентий Георгиевич. – «Вскоре мы были на горе. Здесь я увидел пастушью кибитку, полог которой колебал ветер. Кошка забежала в нее. Стены кибитки были вышиты искусным орнаментом, среди которого выделялся знак – крест и четыре звезды по бокам. И едва я увидел этот знак, как мною овладел страх! Я многое повидал на войне. Гибель товарищей, взрывы картечи. Иной раз бывало по-настоящему страшно. Но здесь мое треволнение было совсем другого толка. Я почувствовал, что еще шаг, и я потеряю себя навсегда. И я готов был сделать этот шаг! В этот момент меня, к счастию, окликнул Ларецкий. Заметив, видно, что я ушел в горы, он поспешил за мной и настиг уже у кибитки. Я обернулся и приветствовал его. Вдвоем было не так страшно. Но когда мой товарищ подошел и я указал ему на кибитку, ее и след простыл. Как будто ее никогда не было. В удивлении я разглядывал пустую каменистую площадь. В эти
