Они спустили лодку на воду. Ясные небеса отражались в спокойных водах фьорда. Черные горы с плоскими вершинами окружали его. Вдалеке виднелся знаменитый остров Драунгей, где жил и нашел свой последний приют объявленный вне закона Греттир.
Они насадили наживку на крючки и закинули удочки, поджидая клева. Рыба за рыбой падала на дно лодки, извиваясь и подпрыгивая, как любая свежепойманная треска. И казалось, все идет хорошо, пока из воды не высунулась серая рука и не схватила лодку за нос. Хозяин лодки закричал. Лодка наклонилась, и рука утащила ее под воду.
Но фермер умел плавать. Он добрался до берега и рассказал людям, что произошло. Лофт, должно быть, умер, решили они. Дьявол утащил его прямиком в ад за все его козни, хоть никто толком и не знал, что такого он натворил.
И это был бы справедливый конец истории колдуна Лофта, но не правдивый. Потому что рука эта принадлежала молодой троллихе, бродившей по дну фьорда и собиравшей треску в свою сеть. Лодка фермера проплыла над ней. Она посмотрела вверх и увидела Лофта, перегнувшегося через борт. Несмотря на его тщедушность и бледность, троллиха решила, что он красавчик. И влюбилась.
Она потянулась, чтобы схватить лодку и утащить ее под воду. Как только парень оказался у нее в руках, она отправила его в сеть и поспешила домой. Оказавшись под водой, Лофт не мог колдовать. А поскольку болезнь изрядно ослабила его, бороться с троллихой ему тоже было не по силам. Он задержал дыхание и положился на судьбу.
Троллиха жила в пещере в одном из утесов, окруживших Скага-фьорд. У пещеры было два входа – наземный и подводный. В этот раз троллихе пришлось пройти под водой, поскольку был ясный день и солнце могло обратить ее в камень. Ни лунный свет, ни солнечные лучи, пробивающиеся сквозь толщу воды, не могли причинить ей вреда, но вот прямой свет дневного светила был для нее смертелен.
Вверх по лавовой трубе поднялась она, волоча за собой сеть с рыбой и Лофтом. Наконец они выбрались на поверхность, и Лофт снова смог дышать. Его легкие горели огнем, голова кружилась, но зато он был жив.
Пещера, в которой они оказались, была огромной, и пол ее рассекала трещина, светящаяся красным. Должно быть, внизу магма, подумал Лофт без особой уверенности. Благодаря свету из расселины он мог разглядеть окрестности. С одной стороны пещеры стоял неровный валун. С другой стороны, на подстилке из соломы, дремала корова. Ничего больше ему пока разглядеть не удалось.
Лофт выпутался из сети и взглянул на троллиху. Помимо размера – а она оказалась в два раза крупнее него – в глаза бросались огромный нос и волосы, похожие на прелую солому. Ее рыхлое тело прикрывали какие-то лохмотья, а уродливые ступни были босы.
– Ну, и в чем дело? – спросил Лофт.
– Я одна живу, мужа нету, – ответила троллиха. – И, похоже, поблизости ни одного приличного тролля не найти. Потому-то я и решила, что ты будешь моим мужем.
Эта идея Лофту не понравилась.
– Взгляни на меня, – сказал он. – Я тощий, бледный и слишком слабый, чтобы стать тебе хорошим мужем. Пройдет немало времени, и сил на меня ты потратишь достаточно, прежде чем я смогу как следует выполнять супружеские обязанности.
– Ну и ладно, – заявила троллиха. – У меня хватает и времени, и сил.
С этими словами она закрыла выход валуном и отправилась чистить рыбу и разводить костер из плавника, чтобы приготовить еду.
Обед был неплох, а Лофт успел изрядно проголодаться. Он набил живот и блаженно откинулся на спину.
– Ты готов исполнить супружеский долг? – спросила троллиха.
– Ну, нет. Мне нужен отдых и хорошая еда, особенно… – Он задумчиво взглянул на корову, пытаясь придумать, что же будет сложно достать. Рыба не подойдет, ведь с рыбной ловлей троллиха, судя по всему, прекрасно справляется. – Мох, сваренный в молоке.
– Будет сделано, – заверила троллиха. Затем выкинула объедки в расселину и завалилась спать. Спустя какое-то время по пещере разнесся ее могучий храп. Лофт вскочил на ноги и попытался заклинанием сдвинуть валун у входа. Заклинание было что надо – сильнейшим в его арсенале, но валун даже не шелохнулся.
– Не выйдет, – раздался вдруг низкий, скрипучий голос, исходивший, похоже, от этого самого валуна.
– Почему?
– Скалы Исландии подчиняются лишь своим правилам, уж это ты должен знать. Хотят трястись – трясутся. Хотят плеваться огнем и лавой – так и делают. Ни один чародей не в силах повлиять на них.
С троллями то же самое, ведь мы почти что каменные. И, как скалы вокруг, подчиняемся только собственным правилам.
– Что ты такое? – спросил Лофт.
– Я – отец этой троллихи. С возрастом тролли все больше и больше становятся похожи на камень. Я очень стар и поэтому едва могу двигаться. А дочь использует меня, чтобы закрывать проход. Это ужасное неуважение, но возразить я не могу.
– Ага, – выдавил Лофт. А затем отправился на боковую. Из пещеры, похоже, было не так просто выбраться, но он собирался сделать это во что бы то ни стало.
В пещере невозможно было определить, который час. Лофт проснулся в темноте, разбавленной слабым красноватым светом расселины. Троллиха ушла, прихватив корову.
– Где она? – спросил парень у валуна.
– Снаружи ночь. Она отправилась пасти корову и собирать мох. – Валун ненадолго затих. – У пещеры есть и другой выход, если хочешь знать. Но тебе вряд ли удастся его найти, а если и повезет, то он закрыт камнем, который под силу сдвинуть только моей дочери.
На этом их беседа закончилась. Лофт обошел всю пещеру. В стене обнаружился разлом, уходящий во тьму. Возможно, это и был второй выход. Лофт решил исследовать его позже. В другом месте он увидел неглубокий бассейн, в который по стене стекала вода. Лофт склонился над ним, сложив ладони лодочкой. Вода была холодной, свежей, с привкусом известняка.
Затем он нашел нишу, служившую кладовой. Там хранились миски и ложки, а также два обшарпанных железных котелка и аккуратная стопка кусков ткани: покрывала и одежда. Все было чистым, но изрядно потрепанным. Лофт с привычным презрением оглядел небогатый скарб.
Завершив обход, он снова оказался перед валуном.
– А ты хочешь, чтобы мужем твоей дочери стал человек?
– Конечно, нет. Ведь тогда мои внуки будут жуткими смесками. Но она меня не слушает. Я говорил ей пойти и поискать достойного мужа. В Исландии все еще немало троллей. Но она боится солнца и людей.
– Куда мне ходить по большой и малой нужде? – спросил Лофт.
– Дочь опорожняется снаружи. Мне это не нужно, ведь я почти окаменел. А ты можешь отлить в расселину, а случись большая нужда – иди в коровье сено. Корова так и делает.
Лофт справил малую нужду и уселся, подперев голову рукою, раздумывая о своей печальной участи. Наконец вернулась троллиха, с коровой и корзиной, полной мха.
Она подоила корову в один из горшков, кинула туда же мох и поставила варить на расселину. Дело не быстрое, объяснила она Лофту, но можно сберечь дрова. Красноватые отблески падали на ее грубое лицо, освещая длинный нос и крохотные глазки, похожие на кусочки обсидиана.
Лофт ужаснулся, представив себя в постели с этой кралей.
Затем они поели, и троллиха отправилась на боковую, с головой укрывшись потрепанным одеялом. Лофт глянул на остатки мха в своей чашке и подумал: «Если я окрепну и здоровье мое заметно поправится, она затащит меня в кровать. Лучше уж выкинуть это». Он направился к расселине, собираясь выбросить в нее
